Тимур и его команда. Аркадий Гайдар

снял штаны и ходит как барин!

      К дому подкатила запряжённая парой телега. На крыльцо вышла Валентина:

      – Собирайтесь, кони хорошие – домчат быстро.

      Опять показался Фёдор. Был он теперь в штанах и, быстро шагая, тащил за шиворот хорошенького дымчатого котёнка. Должно быть, котёнок привык к таким ухваткам, потому что он не вырывался, не мяукал, а только нетерпеливо вертел пушистым хвостом.

      – На! – сказал Федор и сунул котёнка Светлане.

      – Насовсем? – обрадовалась Светлана и нерешительно взглянула на меня.

      – Берите, берите, если надо, – предложила Валентина. – У нас этого добра много. Фёдор! А ты зачем пряники в капустные грядки спрятал? Я через окно всё видела.

      – Сейчас пойду ещё дальше спрячу, – успокоил её Фёдор и ушёл вперевалку, как важный косолапый медвежонок.

      – Весь в деда, – улыбнулась Валентина. – Этакий здоровила. А всего только четыре года.

      Мы ехали широкой ровной дорогой. Наступал вечер. Шли нам навстречу с работы усталые, но весёлые люди.

      Прогрохотал в гараж колхозный грузовик.

      Пропела в поле военная труба.

      Звякнул в деревне сигнальный колокол.

      Загудел за лесом тяжёлый-тяжёлый паровоз. Ту-у!.. Ту!.. Крутитесь, колёса, торопитесь, вагоны, дорога железная, длинная, далёкая!

      И, крепко прижимая пушистого котёнка, под стук телеги счастливая Светлана распевала такую песню:

      Чики-чики!

      Ходят мыши.

      Ходят с хвостами,

      Очень злые.

      Лезут всюду.

      Лезут на полку.

      Трах-тарарах!

      И летит чашка.

      А кто виноват?

      Ну, никто не виноват.

      Только мыши

      Из чёрных дыр.

      – Здравствуйте, мыши!

      Мы вернулись.

      И что же такое

      С собой несём?..

      Оно мяукает,

      Оно прыгает

      И пьёт из блюдечка молоко.

      Теперь убирайтесь

      В чёрные дыры,

      Или оно вас разорвёт

      На куски,

      На десять кусков,

      На двадцать кусков,

      На сто миллионов

      Лохматых кусков.

      Возле мельницы мы спрыгнули с телеги.

      Слышно было, как за оградой Пашка Букамашкин, Санька, Берта и ещё кто-то играли в чижа.

      – Ты не жульничай! – кричал Берте возмущённый Санька. – То на меня говорили, а то сами нашагивают.

      – Кто-то там опять нашагивает, – объяснила Светлана, – должно быть, сейчас снова поругаются. – И, вздохнув, она добавила: – Такая уж игра!

      С волнением приближались мы к дому. Оставалось только завернуть за угол и подняться наверх.

      Вдруг мы растерянно переглянулись и остановились.

      Ни дырявого забора, ни высокого крыльца ещё не было видно, но уже показалась деревянная крыша нашего серого домика, и над ней с весёлым жужжанием крутилась наша роскошная сверкающая вертушка.

      – Это мамка сама на крышу лазила! – взвизгнула Светлана и рванула меня вперёд.

      Мы вышли на горку.

      Оранжевые