Любовь по соседству. Екатерина Тайга

к друзьям твоего отца, если они были брюнетами

      Тина сразу истошно смеется, прекрасно зная этот аспект моей биографии. Ну, подумаешь, мне нравились темненькие? Что в этом смешного?!

      – Твоя мама с ужасом ждала, что ты приведешь в качестве своего первого парня, кого-то из средней Африки.

      Да, у мамы был пунктик на этот счет в то время. Сейчас же она толерантна даже к тому, к чему я не могу отнестись так лояльно.

      Тина тоже садится и сквозь смех дополняет:

      – Ты даже со мной не играла, потому что я была блондинкой. Зато Мэту не давала проходу, потому что он был темноволосым.

      Челси сразу многозначительно выгибает бровь, как делала каждый раз, когда мое имя и имя брата Тины всплывало в разговоре где-то рядом.

      – Ты не противоречишь своей природе, встречаясь сейчас с кареглазым блондином?

      Я недовольно отмахиваюсь от нее, и поворачиваюсь к сдерживающей смех Тине.

      – И с такой же белокурой Тиной, да?!

      Та сразу машет руками.

      – Нет, нет, ради всего святого, Хейли, не возвращайся к этому загону! Я не переживу!

      Я только закатываю глаза, пока обе истошно смеются, припоминания мне эти казусы из детства.

      – Ох, отвалите! Здесь нет ничего смешного!

      Тина сквозь смех машет рукой.

      – Скажи это моему отцу, который умирает от смеха каждый раз, когда пересматривает наши с братом детские фото. Там нет ни одной фото, где мы бы с тобой выглядели счастливыми. Ты любила фотографироваться только с моим братом, которому повезло родиться с темными волосами.

      Ой, да хватит!

      Чтобы избежать дальнейшего смущения, я отмахиваюсь от обоих, и поднимаюсь, чтобы сходить за колой. Обе виновато пытаются сдержать истерический смех, который все равно выходит наружу, оглушая меня своей громкостью.

      Закатив глаза, накидываю на себя сарафан и двигаюсь в сторону кафе.

      Да, в детстве я была придурковатой. Глупо это отрицать. Мало того, что я была шумной и энергичной, я еще и отбирала себе друзей по цвету их волос. Глупо, конечно, но, слава богу, с возрастом это прошло.

      Хотя, что мои родители, что родители Тины и Мэта, с которыми мама и папа дружат со студенческих времен, все еще вспоминают это со смехом и былой ностальгией. Ну, все, кроме Карен. Так как она безумно любила детей, и в особенности меня, ей совсем не нравилось, что я не подпускаю ее к себе только из-за того, что она такая же блондинка, как сейчас Тина. Помню, Карен приходилось пользоваться париком, чтобы я побежала к ней на ручки и дала ей потискать себя. Мистер Джонсон всегда старался припомнить мне этот случай, наблюдая как я краснею, пока они с Карен смеются.

      Веселое было время, что тут скажешь.

      Но я все еще помню, как меня защищал Мэт, хотя он тоже находил это ненормальным. Он, конечно, шутил на эту тему, но перед взрослыми всегда спокойно оправдывал мою ненормальность, понимая, что их смех меня задевает. Я ведь тогда не понимала, что в этом смешного.

      Мы с Мэтом всегда были дружны. Несмотря на то, что я девчонка, ему со мной все равно было весело, потому что я была некой пацанкой. Мне нравилось играть