Смейся, паяц!. Александр Каневский

пользовался иногда

      (Товарищи экзаменаторы, да, да!

      Теперь уж поздно принимать вам меры:

      Теперь мы не студенты – инженеры!)

      Итак, друзья, я предлагаю тост

      И за него бокал свой опорожню:

      Давайте встанем во весь рост

      И выпьем за автодорожный,

      Который мы сегодня покидаем

      И о котором с грустью вспоминаем!

      Я предлагаю тост, друзья мои,

      За нашего любимого Сюньи,

      С весёлою, открытою душой,

      Всегда приветлив и всегда простой,

      Я за него готов пить до утра,

      Георгию Камилычу – Ура!..

      А где же Вериженко, наш декан?

      Послушайте, да он ещё не пьян!

      Он должен пить и счастлив быть сейчас:

      Он, наконец, избавился от нас!

      Потом я обращался в стихах ко всем сидящим за столом преподавателям, с искренними, тёплыми словами благодарности. Не всё уже помню, многое просочилось сквозь песок лет, но вот обращение к заведующему кафедрой строймеханики в памяти ещё осталось:

      Яков Давыдыч, простите,

      Очень я вас прошу,

      Вы на меня не сердитесь,

      Правду сейчас расскажу:

      Я ненавидел проекты,

      Эпюры, и сигмы, и гаммы,

      На лекциях, вместо конспектов

      Соседям строчил эпиграммы.

      Думал я, что за нелепость

      Прогиб и прочность считать…

      Но эту вот рюмку, на крепость,

      С вами готов испытать!

      Так я попрощался со всеми преподавателями.

      Ребята аплодировали каждому. Кто-то в ответ жал руку, кто-то обнял меня, кто-то прослезился.

      Дошла очередь и до директора. Глядя прямо на него, сидящего напротив, я прочитал:

      Я о директоре хотел сказать два слова.

      И рифма у меня была готова,

      Но в институте мне шептали все подряд,

      Что о директоре у нас не говорят!

      И потому молчу, друзья, молчу,

      Традицию нарушить не хочу!

      После этих строк началась овация, аплодировали даже педагоги, а бывшие студенты подскакивали на местах и орали «Браво!». Директор побагровел, но продолжал сидеть. Он досидел до конца моего выступления, потом, ни с кем не прощаясь, поднялся и ушёл. А я, между тем, продолжил:

      Нам подарили праздничный букет

      Из самых лучших, юношеских лет,

      И их уже назад не возвратить,

      Так наливайте и давайте пить

      За нашу дружбу, что родилась в ВУЗе,

      Которая пойдёт за нами вслед,

      И будет жить в любом конце Союза,

      И будет жить через десятки лет.

      Пусть эта дружба не боится непогоды,

      Пускай она живёт у каждого в груди —

      Так выпьем за студенческие годы,

      За жизнь, которая открылась впереди!

      После банкета мы все бродили по Днепровским склонам, пели песни, обнимались, прощались. Потом мы с Зосей поехали к ней домой (Её родители отдыхали в Кисловодске) и стали прощаться индивидуально. Прощались долго, неоднократно, до утра – потрясающе прощались,