Заживо в темноте. Майк Омер

Палмер не говорила родителям, только бы не говорила родителям! Господи, пожалуйста! Он никогда больше не станет за ней подглядывать! Вообще больше не притронется к биноклю!..

      Бинокль! Надо быстро положить его на место, пока не…

      В гостиной пронзительно зазвонил телефон. Броситься туда, схватить трубку прежде, чем подойдут родители? Сказать, что ошиблись номером? Может быть, упросить миссис Палмер не жаловаться?

      Но вместо этого он лишь плотнее забился в угол между кроватью и зеленым столом. Сжался в комок, обхватил руками колени. Если папа с мамой войдут в комнату – его не увидят.

      Быть невидимкой – еще одна суперспособность.

      Трубку взяла мать. Он слышал сонное: «Алло!» Слышал, как сонливость с матери слетела.

      Что-то придумать! Скорее!..

      Сердитый голос матери и приближающиеся шаги подсказали ему: слишком поздно.

      Она позвала мальчика по имени. Пронзительный, яростный крик – звук приближающейся бури, от которого в горле у него комом встали слезы страха.

      Распахнулась дверь. Несколько мгновений мать стояла на пороге, бормоча себе под нос: «Да где же он?» Невидимость – лучшая суперспособность на свете!

      А потом она с красным разгневанным лицом шагнула в комнату – и чары рассеялись. Двигаясь прямо к нему, мать выкрикивала его имя, вопила что-то о соседке и бинокле.

      Оставалось лишь одно: все отрицать. Какая еще соседка? Он просто смотрел на птичек!

      – Ах, ты еще и врешь?! – заорала мать.

      Схватила его за руку, вздернула на ноги и поволокла к дверям.

      Он пытался сопротивляться – увы, сверхчеловеческая сила не относилась к числу его суперспособностей. И мальчик потащился за матерью, отчаянно рыдая и повторяя: «Прости, прости, прости!» Вот оно, волшебное слово, верно? Разве не это надо говорить, когда провинился? «Прости» – и тебя простят!

      Только его никогда не прощают.

      Мать тащила мальчика вниз, в подвал. Чтобы наказать. Пусть посидит в темном месте и подумает о том, что натворил. Как будто предыдущие двадцать минут он только об этом и не думал!..

      Мальчик слыхал, что другие родители лупят детей. Робби из их класса как-то раз рассказывал, что отец снял с него штаны и отвесил сотню ударов ремнем!

      Но папа с мамой никогда детей не били. Бить неправильно. Наказание должно воспитывать.

      Мама всегда говорит: сиди и думай, что ты сделал не так.

      В подвале есть чуланчик для метел. Темное место посреди темного места. Святая святых тьмы.

      «Мама, пожалуйста! Пожалуйста! Прости! Я уже подумал, мамочка! Я все понял! Я никогда больше не буду! Я извинюсь перед миссис Палмер! Я никогда, никогда, никогда больше не буду! Прости!»

      Она втолкнула его в чулан и захлопнула дверь, а затем заперла на задвижку. Ее шаги стихли, хлопнула дверь подвала наверху. В тесном чулане пахло стиральным порошком, пылью, паутиной и кошмарами.

      Мальчик рыдал, бился всем телом в дверь, вопил отчаянно и надрывно: «Прости, прости, прости!»

      Никто не отвечал ему. Вокруг стояла тьма