Смерть приходит не оттуда. Софья Савина

либо к бессмысленному шатанию по кораблю, либо к нахождению в столовой. Это место очень быстро стало эпицентром всех разговоров. Здесь любили собираться добровольцы и вести между собой долгие беседы, параллельно присматриваясь друг к другу и делая различные выводы о товарищах.

      Оба шаттла оказались настолько одинаковыми, что разные люди в них наверняка разговаривали на идентичные темы. Любимыми были разговоры о Земле, путешествиях. Космонавты вспоминали про заросшие подсолнухами поля, когда в самый жаркий день блюдца склоняются вниз, к почве, крутые горы, заточенными вершинами разрывающие облака, холодные ключи, бьющие из ращелин, дарящие жизнь всему воруг, широкие темные реки, такое большое, обжигающее Солнце. Но велись на шаттлах и другие разговоры: о исходе полета и о том, что случается с нами после смерти.

      – А как же бессмертная душа человека? Неужели теории о душе, которые до сих пор не могут опровергнуть ученые, все-таки вымышлены? – по обыкновению задавались философским вопросом на шаттле А1. Но тут присутствовала Лиза. Холодным взглядом осмотрев товарищей, она слегка наклонилась над столом и почти шепотом, вкрадчиво отвечала.

      – Я видела внутренности человека. Так вот, ТАМ нет души. Там нет для нее места.

      Подобный ответ очень пугал добровольцев, наводя на них первобытный страх.

      – Ты уверена? – с замиранием сердца спрашивала Кира.

      – Как же страшно тебе лететь к червоточине, зная, что после смерти ничего не ждет! – воскликнул Святослав, задумчиво разглядывая патологоанатома, чьи речи завораживали.

      – Я много думала об этом. Даже скажу больше: в последнее время эти мысли стали навязчивыми, и я уже хотела от них избавиться, но не могла. А сейчас, представьте сами: вы в космосе! В непроглядной темноте, пустоте. Смерть здесь – ужасна. Что может быть еще хуже? Когда мертвому телу некуда приткнуться, нет земли, чтобы зарыть свои мощи, кажется, что глаза вечность будут летать в вакууме, видя вокруг только темноту и слабое мерцание недостижимых звезд, сияющих как оазис в раскаленных песках пустыни. Это ли не ад?

      – Это как заснуть, – вдруг прервал монолог Давид, – Если не снится сон, ты просто совсем ничего не чувствуешь. И когда просыпаешься, даже не задумываешься об этом. Ведь я прав, Лиза? Ты не успела об этом подумать. Так вот в случае со смертью будет тоже самое.

      На секунду слова Давида ввели Лизу в ступор. Какое точное объяснение ничего! И ведь она вправду не думала об этом, хотя ответ очевиден.

      – И как только я раньше не догадалась! Давид, ты – гений! Несмотря на крайне не подходящий для мудреца внешний вид, – воскликнула девушка, и все добровольцы, включая Давида, рассмеялись.

      Внезапно мрачный разговор сменился веселой болтовней, и космонавты совсем забыли о теме смерти, секунду назад подкравшейся совсем близко.

      – Кустарник ройбош отдает легкими медовыми нотами с ароматом ванили, – читала надпись на упаковке Кира, – Как же треплются