Город Летучей мыши. Виктор Печорин

нет, авторитетные историки эту версию, конечно, не признают, – продолжил он. – Она ничем не подтверждается. Сто-ой! Получается, этот Бернар держал в руках записки Лазаря? И что? Куда он их дел? – бормотал профессор себе под нос. – Уничтожил наверняка, сучёныш! Он же, полагаю, был религиозным фанатиком, как и все крестоносцы?

      Глэдис с удивлением и даже с некоторой опаской смотрела на своего спутника. Таким она его ещё никогда не видела. Он был точь в точь как кот, крадущийся по крыше за сидящей там птицей. Эту сцену Глэдис наблюдала в детстве, и она глубоко врезалась в память. Милый котик Честер, с которым она любила играть, вдруг превратился в чудовище с плотоядным взглядом и импульсивно подергивающимися усами. Столь разительное преображение по-настоящему напугало Глэдис, и она больше не играла с Честером. Когда он появлялся рядом, она пыталась угадать, какой же он настоящий – тот, что забавлял её и других детей, играя с клубком, или тот, который крадучись приближался к ничего не подозревавшей птичке, весь передергиваясь от вожделения.

      Профессор Сандвик с безумным взглядом, сжимающий и разжимающий пальцы, будто собирался кого-то схватить, сейчас очень напоминал Честера. Он тоже почуял добычу и жаждал крови. Глэдис почувствовала себя неуютно. Одна, в темной галерее, вместе с безумцем, бормочущим над полуистлевшей книгой… Бр-р-р…

      – Ага, вот тут, – продолжал пришёптывать профессор, лихорадочно листая пергаментные страницы. – Вот он пишет… Да, он направил реляцию в Рим, папе Клименту своему покровителю. Спрашивал, как поступить с изъятой у еретиков книгой. Неделю спустя после того, как он отправил письмо, прибывшие морем паломники сообщили, что папа «мортуус эст», то есть почил в бозе. Ответа из Рима патриарх так и не дождался. Хотел написать следующему папе, но того сместили с престола и заточили в тюрьму. Бернар увидел в этом перст Божий и решил более не искушать судьбу. Но и книгу Лазаря уничтожить не решился.

      – Ещё бы! – воскликнул профессор и, вскочив на ноги, стал мерить галерею шагами, продолжая размышлять вслух, будто бы читал лекцию в университете. – Ещё бы он её уничтожил! В Мемуаре ведь содержалось свидетельство о точном местоположении настоящей могилы Иисуса! Того самого Гроба Господня, ради которого, собственно, крестоносное воинство и вторглось в Святую Землю!

      – Ингредитур таламос еретикорум патриарка пер секутус сепиус – неуверенно прочитала Глэдис, подсвечивая ветхие страницы фонарем.

      – Это Бернар жалуется, что еретики за ним следили, преследовали его и несколько раз проникли в его дом, – перевёл профессор. – Это не удивительно! Очевидно, хотели вернуть свою священную книгу. И, что, им это удалось?

      – М-м… сейчас… Аликуот… иесэр… аткогенте… веспертильо… Черт, язык сломаешь! – сдалась Глэдис. – Что такое «веспертильо»?

      – Веспертильо? Кажется, летучая мышь. Но при чем тут летучая мышь? Ты наверно не так читаешь.

      – Конечно, тут ни тебе пробелов, ни знаков препинания. Просто какой-то частокол из букв.

      – Ладно, дай сюда, – профессор