Ностальгия. Сергей Константинович Карамов

музыки за сценой стихи неизвестного автора:

      –Вернись ты, старое мгновенье!

      Вернись, былое наслажденье!

      Ох, молодость, мой красный галстук,

      Ох, надежда жизни – рабочий фартук!

      Ты, прошлое, вернись на миг!

      В нем, прошлом, многое постиг.

      И был велик народ. И велика страна.

      Кому ж она сейчас нужна?!

      Былое, боль моя!

      Без этого не прожить и дня.

      Ох, время! Хоть на миг остановись!

      Капиталист, поберегись!

      Народный гнев всё нарастает,

      Телевранье уж не спасает!

      Выдержав долгую томительную паузу, мрачная дама снова выстрелила в воздух. А за сценой вновь зазвучал очень громко «Интернационал».

      Пожилая пара и угрюмый бритоголовый Илья захлопали.

      Антон сидел, не шелохнувшись, впившись глазами в мрачную даму. А Вася с Андреем вздыхали, думая, что могли бы скоротать воскресное время и поинтереснее.

      Андрей наклонился к Васе и прошептал ему, чтобы не услышал его слов Антон:

      –Homo postsoveticus безутешно скорбит по совкому прошлому…

      Вася кивнул, а Андрей продолжил шепотом:

      –Ты обратил внимание на мрачность этой дамочки? Характерная черта того времени – неулыбчивость, угрюмость.

      Однако Вася с ним не согласился, возразив:

      –Нет, ты неправ.

      –Это почему?

      –А потому, что еще в старину люди были угрюмыми, не улыбались. Ведь считалось,

      что если ты улыбаешься, значит, ты бездельник, лодырь, лежащий на печи без дела. А работяга зря не смеется, он работает без устали.

      –Но это ведь не означает, что люди вообще не улыбаются! Я говорю конкретно о

      прошлом совковом времени.

      На сцену вразвалку вышел толстый человек в черном фраке, белой сорочке, черном цилиндре. В руках он держал трость, недовольно глядя со сцены на посетителей. Увидев его, мрачная дама зашипела, показывая на человека во фраке, как на животное в зоопарке в клетке:

      –Глядите, товарищи дорогие, вот это буржуин, который только грабит наших граждан!

      –Да, я буржуин,– признался человек во фраке, хохотнув, – и что из этого плохого?

      –А что ты делаешь хорошего для людей? На что живешь?– допытывалась мрачная дама, словно допрашивала его в следственном изоляторе.

      Буржуин нагло усмехнулся, погрозив тростью мрачной даме:

      –Трости захотела?.. Это я могу!.. У меня целая фабрика.

      Буржуин стал танцевать, поигрывая тростью и задорно смотря на посетителей ресторана. Мрачная дама испепелила своим ненавидящим взглядом буржуина и продолжала его допрашивать, повысив голос:

      –Неужели? И что она производит?

      –А производит она туалетную бумагу,– с небывалой гордостью сообщил буржуин и

      достал из кармана рулон круглой розовой туалетной бумаги.

      – Как интересно!– воскликнула мрачная дама, вращая маузером.– Для народа стараешься, значит?

      –А зачем для быдла стараться?–