Сквозь себя. Рита Фогель

нашего Пространства, но мне уже пора.

      − Куда это? Выступление еще не закончилось.

      − Да что-то надоело, − с грустью отвечаю я и выхожу из кафе.

      Не могу больше быть среди этих нереальных людей. Волны грусти, словно в штормовом море накатывают и накатывают на мой одинокий и безликий берег, разбиваясь о волнорезы сознания. Среди миллионов людей, существующих в Пространстве, каждый из нас в реальности безумно одинок.

      «Ради нашего блага!», − повторяли и повторяли они.

      «Ради каждого из нас!», − ликовали с трибун.

      А получилось, что мы бездумно, бессмысленно существуем, процеживаем воздух сквозь себя, сотрясаем пространство вокруг. Нет смысла больше в близости, не существует искренней радости за что-то или вопреки всему, печаль утратила свои свойства, а истинный смех, продлевающий жизнь понемногу исчез с горизонта. Даже слезы высохли в глазах, им больше нет применения, они обделены в своем предназначении. Нет больше ничего. Только океаны одиночества и мы, выжившие шлюпки, бултыхающиеся на волнах. Даже Робинзону нужен был Пятница. А мне? Разве мне не нужен Пятница? Человек, который был бы рядом? Свой человек…

      Что за мысли?

      Как бы их выкинуть из своей головы?

      Как бы отрезать всю эту романтическую чувственность и просто жить?

      Вдох… выдох…

      Вдох… выдох…

      Зачем?

      Часть 11.

      Переселения в хранилища

      Примерно через три месяца после начала изоляции в собственных квартирах, государством были построены карантинные зоны, созданные для полной и безопасной изоляции людей в убежищах, где каждый мог бы спокойно и главное в полной сохранности пережить угрозы, маячащие на горизонте. По всем новостным лентам объявили о введении режима вынужденной обязательной изоляции в зоны, и началось переселение. Каждому просто пришло уведомление со временем и датой, когда за ним прибудет транспорт по доставке до зоны. Право на отказ не предоставлялось. Это был общий безоговорочный и безапелляционный выбор, сделанный за нас. Но с учетом безвыходных обстоятельств, сигналов надвигающихся угроз, и панических настроений, которые витали в воздухе, переселение проходило относительно гладко и в кратчайшие, возможные при таких масштабах сроки, и полностью реализовалось. Я уверена, имелись недовольные, несогласные и протестующие, но их голоса были просто не услышаны, задушены под навалившейся тяжелой массой чрезвычайного положения, введенного повсюду. Перевезли ли их насильно, или отправили в места, мне неизвестные, осталось загадкой, а потом просто кануло в невозвратное прошлое.

      При переселении всех разделили на единицы, каждой единице полагалось по индивидуальному хранилищу в 20 квадратов серых, обеззараженных, защищенных и предохранительных стен в длинных темно-серых корпусах. У каждого имелся свой вход в хранилище, чтобы никто ни с кем не пересекался и не контактировал. Эти корпуса тянулись длинными бесконечными вереницами длиннющих змей по чистому полю.

      Все хранилища являли собой идентичный инженерный