Ситуации на продажу. Борис Борисович Судаков

автобуса Егорушка славился многоликостью. На проспекте Ударников он мог быть Егорушкой-рубаха-чё-парнем, а в районе Малой Охты становился упертым постструктуралистом, для которого любая реальность, включая остановки, сводилась к дискурсу, ну а так как дискурс для Егорушки был интерпретацией его самого, пассажирам приходилось выскакивать из автобуса на ходу. И все равно его любили. Егорушка пользовался колоссальной популярностью. На Ириновском проспекте он развлекал пассажиров громкими неаполитанскими песнями, от чего у всех в автобусе сразу начинали виться волосы. Новочеркасская превращала Егорушку в добродушного альпиниста-неудачника, а площадь Александра Невского – в миниатюрного японца. Эти трансформации происходили за счет мелких ухищрений, которые Егорушка впитал с молоком и другими напитками еще в подростковом возрасте. Егорушка мимикрировал, преображался, изворачивался и сворачивался, он блистал и очаровывал.

      Егорушка находил новые образы также и к праздничным датам. Причем он обращал внимание пассажиров на праздники не слишком известные. Например, когда 3 мая наступал День кондитера, он жонглировал эклерами на остановках. На следующий день, 4 мая, Егорушка пугал окружающих криками «Пожар!» по случаю Международного дня пожарных. 5 мая, в Международный день акушерства Егорушка очень убедительно изображал появление жизни – зрители радостно хлопали и пропускали нужную остановку.

      Громкие, большие праздники Егорушка, наоборот, игнорировал. Он старался отвлечь пассажиров от привычного, очевидного, постоянно напоминал о том, что мир велик и прекрасен, и что его можно без проблем уместить между Полюстровским парком и Лиговским проспектом.

      Серые уродливые многоэтажки на маршруте Егорушки превращались в гигантские красные термитники, из которых вылезают оперные жирафы и легкомысленные филологи. Облезлая остановка выпрыгивала из своей сущности и в один момент оказывалась эстрадой, где каждый мог вырастить волосы на груди, как у Энгельберта Хампердинка. Пакеты из «Перекрестка» взлетали в небо огромными белыми чайками, распевающими неприличные куплеты. Кошки и собаки провожали автобус Егорушки троекратным «Hello!», а торговцы шаурмы выходили на проезжую часть и танцевали сиртаки, чувствуя родство с Пелопоннесом.

      Кстати, по поводу шаурмы… Егорушка пропагандировал шаурму и заворачивал в нее все, что попадало под руку – лук, говядину, помидоры, сыр, овсянку, салфетки, проездные билеты, дорожные знаки, шатающихся эскимосов, демонстративное потребление и даже трансцендентализм.

      Надо признать, Егорушка не всегда соблюдал расписание, поэтому находились люди, не желающие поступаться своей драгоценной суетой ради «глупых выкрутасов». А некоторые даже требовали вернуть деньги за билеты, потому что им, видите ли, не нужны поющие эклеры. Естественно, такие пассажиры хотели жаловаться. И этот порыв Егорушка встречал с восторгом! Он обожал жаловаться и призывал всех пассажиров жаловаться на него вместе с ним. Егорушка возмущался своим поведением