Дальние страны. Анна-Нина Коваленко

здания, где наша с мамой квартира: прихожая и спальня, в прихожей, она же кухня, – качели, с которых я свалилась, взявшись за верёвки слишком низко; в спальне красивая старинная деревянная кровать, мы с мамой спим на ней вдвоём. Я прошу маму что-нибудь рассказать на ночь перед сном, так делала бабушка, но мама засыпает после первого же предложения. Вот, к примеру, её сказка о Маше и медведе:

      – Жила-была девочка Маша. И… п-по… пошла она в лес по ягоду… Идёт-идёт, и… спрашивает… Поликарп Сергеич* тут живёт? (*имя дедушки, оставшегося в Сибири)

      – Мама, ты что? Какой Поликарп Сергеич… (Трясу за плечо.) Расскажи мне о медведе!

      – Ой, да-да… Идёт она, идёт, и… где тут Поликарп Серр… Хррр…

      – Маа-маа…

      И всё, то есть все её сказки на ночь в таком же духе.

      Как я уже сказала, в раннем детстве у меня был близкий друг Слава, он ушёл далеко-далеко, так сказала мама (лишь подросши, я пойму, то есть узнаю, что он утонул), и тогда мама подарила мне куклу-мальчика, которую зовут тоже Слава. Играю с куклой Славой; вокруг много травы «кукольника», из которой делаю для Славы компанию друзей. Потом эта кукла Слава исчезнет, уйдёт куда-то далеко-далеко, как и оригинал, и я буду обходиться куклами из трав и веточек. Есть трава «кукольник»: сорвать, проткнуть стебель палочкой – получится девочка в длинном зелёном платье с распахнутыми руками. И есть такие веточки, с симметричными мини-веточками: ручки-ножки… Человечек. Плохо только, что здесь нет глины для лепки, какая была в Сибири. Со скульптурой придётся расстаться.

      В дальнем конце школьного здания, слева – классная комната. Деревня маленькая, всего учеников двадцать – школа комплексная, то есть в классной комнате будет по два класса, в первую смену первый-третий, во вторую – второй-четвёртый. Мама учитель, завуч и директор в одном лице. Год послевоенный. Неурожай, голод. Местные жители питаются тем, что даст огород. Маме полагается участок земли, то есть полагался, но мы приехали уже летом, когда поздно что-либо высаживать. Поэтому нам остаётся питаться лебедой, крапивой и картофельными очистками, которые приносят маме деревенские женщины – мама эти травы и эти очистки отваривает и забеливает снятым молоком (тоже приношение) – получается суп, невкусный, хоть съедобный.

      …Мне здесь нравится: леса, сады, причем ограды – не плетни, как в Сибири, а колючая проволока, натянутая на колья… На задворках таких огородов, за такими колючими проволоками – лесок, в нем разные съедобные травы. «Курочки»: срываешь, а из стебля на месте срыва выступает молочко; вкус – освежающий. «Кислица»: кисленькая… Самое же лакомое – молодые стебли репейника-лопуха, только их нужно аккуратно очищать от горькой кожуры. Правда, они, эти стебли, съедобны ранним летом, пока не покрылись лиловыми цветами-липучками, тогда их, стеблей, кожура дубеет и в пищу не годится. Мы с ребятами также находим всякие ампулы, гильзы – следы каких-то былых боевых действий – уже не говоря о следах присутствия японцев в виде предметов обихода – раскладушек, вёдер, тканей,