Противоположность. Тания Ши

ты умный: просто Ньютон! Нобелевскую тебе надо выдать, – цокнула языком подруга, злясь на сообразительность парня.

      – Ну, тогда все понятно, – проигнорировал Леша ее высказывание и продолжил: – Раз ты из редкого вымирающего вида, то тебе придется еще сложнее! Ведь ему больше «невымирающие» попадаются. А тут ты. Ну, ты это: держись там. Не сдавайся. Респект тебе и уважуха! – поднял вверх кулак Леха и взмахнул им в воздухе, выражая всю свою «уважуху».

      Я кисло скривилась.

      Досиживать пару не было смысла. Потому я, посетив медпункт, выпросила «больничный» листок и, забежав в аудиторию, взяла вещи.

      На улице было свежо, но не холодно.

      Апрель. Непонятное время года!

      Метро. Бесконечный спуск вниз…

      Ныряю в вагон, ловлю вай-фай.

      Тупо лажу по странице «вк», хотя, там ничего нового. Просто это заполняет время.

      Разные люди, разной национальности.

      Шумно!

      Достаю наушники, подключаю к телефону.

      Пока их искала, приехала на нужную станцию.

      Перехожу на другую линию.

      Куча разных куда-то спешащих людей.

      Главное двигаться с потоком, и тогда тебя не снесут.

      Опять захожу в вагон. Еду две остановки, выхожу, поднимаюсь по бесконечному эскалатору… о! Рекламку сменили!

      Выхожу на улицу и могу спокойно вздохнуть.

      Сколько живу, столько боюсь метро и змей. А прилетающие с грохотом вагоны напоминают железных ползучих тварей, заглатывающих в бездонные пасти маленьких человечков разной национальности и возраста. А в вагоне все какие-то печальные. Я не видела в метро довольных людей. Разве что туристов. Их можно встретить где угодно. Даже на кладбище – они там как по музею разгуливают. Пристал ко мне как-то раз на кладбище один такой парень из Парыжу: где тут Гоголь похоронен? Я минут пять ему объясняла, что он ошибся кладбищем. Турист меня не понял, и плутал еще минут тридцать.

      Ощущая острую необходимость стереть сегодняшнюю идиотскую ситуацию из памяти, я завернула в магазин. Положив в корзину бутылку красного полусладкого, вспомнила о Вероныче и взяла еще одну.

      Вскрыв любимый напиток Иисуса, начала тихонечко подтягивать из бокала, нарезая бутербродики.

      Нос побаливал. Я ненавидела поганца Витьку и недоумевала: почему я?! Вопрос, мучивший меня вот уже год. Раньше нападки были раз в неделю. На этой – уже четвертая выходка с его стороны.

      С чего такая активность? Она связана с весной?

      Или, что с этой порой у шизофреников обострение?!

      Если не выходить из аудитории, то и Витька меня не достанет!

      Ага!

      Он без стеснения зашел в «женскую опочивальню», а тут – всего лишь аудитория…

      Я приуныла.

      Может, у него что-то случилось, и он решил сорваться на мне?

      Окей? Почему на мне?!

      Я что, груша для выплескивания эмоций?!

      С какой стати вообще бояться этого отмороженного мерзавца?!

      Он мне ничего не может сделать…

      Ничего!

      Если бы