Моя мама убила нарцисса. Валентина Пахомова

все хуже и хуже, но он ничего не рассказывал. Однажды она вернулась раньше, так как в чебуречной был санитарный день, и увидела страшную картину. Иван насиловал ее мальчика, зажав его рот рукой, рядом на столе лежало ружье. Нина закричала, начала бить Ивана и получила в ответ. Иван выбежал из дома, потом прибежал вновь, обнял Нину и стал раскаиваться, просить прощения, говорить ей о любви, о том, что она под сердцем носит их ребенка, что его разум помутился от того, что она не всегда готова отдаваться ему и не удовлетворяет его именно так, как ему хочется. Нине стало его жаль, она чувствовала, что сама виновата во всем произошедшем с сыном и мужем.

      На следующий день она устроила сына в школу-интернат на пятидневку, чтобы он как можно меньше оставался наедине с Иваном. Неделю Иван был шелковым: готовил есть, пока Нина в чебуречной, подыскивал для себя работу, но никакая ему не подходила. В выходные сын вернулся домой, и Нина взяла его с собой в чебуречную. Когда вечером они вернулись, Ивана дома не оказалось. На столе стояла пустая бутылка из-под водки и два стакана, повсюду валялись остатки еды. Нина принялась убирать со стола и готовить ужин. Иван не ночевал дома, на следующий день также не вернулся. Нина тревожилась, искала его по соседям. Его видели с одной местной алкоголичкой. Нина разозлилась.

      Он вернулся домой в понедельник, грязный и пьяный, стал требовать от Нины глаженую белую рубашку и обзывать ее потаскухой. Тогда она ответила, что знает где и с кем он был, он ударил ее с размаха, и она улетела в угол. «Ты еще меня затыкать смеешь?!», – кричал он, затем стал расстегивать свои штаны и требовать от нее орального секса, она сопротивлялась. Он разозлился еще сильнее и заставил ее жевать уголь. Если она не хочет брать в рот его член, тогда обязана «жрать уголь», или ее сын «будет за все расплачиваться своей задницей». Нина унизительно глотала куски угля в себя. Иван переоделся, поел и ушел из дома, его не было несколько дней. Когда он исчезал, Нина могла выдохнуть, и жизнь казалась терпимой, но стоило ему появиться, круги ада вновь сцеплялись вокруг них. Нина и сын несколько раз пытались сбежать, но у них ничего не получалось. Иван стрелял беременной на девятом месяце Нине по запяткам.

      После рождения дочери Иван был очень счастлив, прибежал в роддом и орал пьяный под окнами, приказал назвать дочь Тиной, такое имя было у его старшей сестры.

***

      В воспоминаниях о том, что рассказывала мама, Тина не заметила, как долетела до Лиссабона.

      Самолет приземлился, и Тина быстро написала Джо, что прилетела. Он встречал ее в аэропорту. При выходе по зеленому коридору она повернула направо, но он стоял с левой стороны. Плохой знак, мелькнуло у Тины, но она тут же выбросила навязчивую мысль из головы. Наконец, они снова встретились, она хотела повиснуть на его шее, задушить в объятьях от переполняющей ее радости. Она заметила, что Джо будто бы не очень рад. Он улыбается, смеется, но все как не настоящее. Эту