За рулем чужой жизни. Диана Дмитриевна Даткунайте

которое открывался вид на центр неспящей столицы. Парень же не отрывал взгляд от меня и, кажется, прожег ни одну дыру в моем теле.

      На входе в отель с нами галантно поздоровался портье и открыл дверь. К ресепшену я подошла первая, чем который раз удивила брюнета.

      – Тот, что и всегда.

      Мне протянули ключ. Стук каблуков разносился по пустому ночному холлу, пока мы шли к лифтам.

      Мне не терпелось узнать, как он хочет меня, как его прикосновения будут отдаваться в моем теле, и незнакомец не заставил меня ждать. Он прижал меня к стенке лифта и, не сказав ни слова, накинулся на мои губы. Коленки задрожали от дикого возбуждения. Почему я так долго ждала? Могла бы оказаться здесь еще пару часов назад!

      А дальше все пошло по давно отпечатавшейся в голосе схеме. Дверь громким ударом стукается о стенку. Откинутый мужской пиджак сбивает торшер. Еще один синяк появляется на плече, когда я в полной темноте врезаюсь спиной в косяк двери, к которому он сам меня подтолкнул. И вот уже кровать прогибается под весом моего тела.

      Ничего нового.

      Снова чужие губы впитывают в себя каждый миллиметр моего тела. Снова дурманящий аромат незнакомого парфюма режет нос. Они все давно уже стали для меня одинаковыми.

      Алкоголь в крови усиливает ощущения в стократно. Одно легкое прикосновение отзывается в висках и сладкой негой разносится по телу.

      Зачем мне это? Почему я это делаю? – с этими мыслями я проваливаюсь в сон, как и в сотни раз до этого. Чтобы существовать – единственный ответ. Жить мне давно расхотелось.

      И поэтому я ненавижу утро. Пробивающийся через окно солнечный свет говорит, что вот он, еще один бессмысленный день.

      Не знаю, рано или поздно в двадцать один год задумываться о смысле жизни. Но одно я точно знала: в моей жизни не было никакого смысла.

      Мать умерла, когда мне было десять, но я почти ее не помню. Только лицо, которое возникает передо мной, когда мне плохо, когда глаза больше не могут сдерживать в себе всю соленую влагу. Наверно, только ей я была по-настоящему нужна. Ее сияющие глаза могли заставить меня искренне смеяться, а душу греться. Но один раз я легла спать, а утром мне сказали, что мамы больше нет. Неожиданный приступ эпилепсии во сне, и никто не смог ей помочь. Папа уехал на конференцию в Мадрид, а вся прислуга спала и не слышала, как в одной из комнат задыхается моя мама. После этого я долго мучала себя и боялась заснуть. Думала, что я тоже не проснусь. Так не стало самого дорого мне человека. Не стало частички меня.

      Больше никого не было рядом. Отец постоянно пропадал на работе, “создавал красоту”, как он говорил. В то время, когда его не было в Центре, он был в разъездах на медицинский конференциях и форумах. А я оставалась со старшим братом, которому было не до меня, так как он только входил в подростковый возраст, и возня с младшей сестрой никак не вписывалась в его планы. Каждый из нас жил своей жизнью. Вот только он стал гордостью отца, тем, кто продолжит его дело, которое он по камешкам выстраивал своими руками долгие годы. Высшее образование за границей, грандиозные планы