Акуна матата, Занзибар! Африканские приключения кота Сократа. Михаил Самарский

помчался на первый этаж. Ещё никогда в жизни лестница не казалась мне такой длинной.

      – Сегодня ты от меня не скроешься, я всё равно тебя найду! – грозилась она, следуя за мной и продолжая размахивать полотенцем.

      Оказавшись в прихожей, Татьяна Михайловна закрыла за собой двери, чтобы я опять не убежал на второй этаж. Я крутил головой по сторонам, соображая, где спрятаться. В ванную бежать бесполезно, залезть под диван – не вариант, оттуда она выгонит меня шваброй. Остаётся котельная. Только я хотел унестись туда, как Татьяна Михайловна одним ловким прыжком преградила мне путь и встала передо мной, как скала. Одним словом, спортсменка. Она затворила дверь в котельную, тем самым лишив меня последнего убежища.

      – Попался, подлый кот! – Хозяйка надвигалась на меня, словно туча, уперев руки в бока и поджав губы.

      Впервые в жизни я видел её такой злющей. Я испугался не на шутку. Видимо, пальма представляла для неё какую-то ценность, раз она так рассердилась. Татьяна Михайловна открыла в прихожей окно и грозно сказала:

      – Выметайся! И чтобы лап твоих не было в доме. Иди жить к своей Белоснежке, если её хозяйка тебя, оболтуса, примет.

      Я пулей вылетел на улицу и услышал, как за моей спиной бабахнула створка окна. Хорошо, что вовремя хвост убрал, иначе хозяйка бы его прищемила.

      Я сел на крыльце, осмотрелся и только сейчас заметил, что на улице стемнело. Ох, ничего себе, я проспал весь белый день! И куда теперь идти? Буду сидеть на улице и ждать, когда остальные родственники заявятся. Постараюсь с кем-нибудь из них незаметно прошмыгнуть в дом. К Белле проситься на ночлег бесполезно: даже если её никуда не увезли, её злобная хозяйка меня на порог не пустит, а на улице ночевать зимой довольно неприятно. Да и в конце концов я что, бомж? У меня, между прочим, есть жилплощадь. Взяли в дом – будьте добры выделить мне положенные метры!

      Через некоторое время дверь снова отворилась, и на улицу вышла Пуха, понуро опустив голову. Трусливая рыжая морда всё время, пока Татьяна Михайловна гоняла меня по дому, пряталась за диваном. Когда я метался по прихожей, видел, как она выглядывала из своего укрытия. Взглянув на неё, я понял: с собакой что-то случилось.

      – Что с тобой, на тебе морды нет? – спросил я. – Где ты была весь день?

      – Отравилась, – тяжело вздохнула она. – Всю ночь рвало, а утром хозяйка повезла меня к ветеринару. Еле выдержала те экзекуции, что вытворял со мной врач. Думала, помру прямо у него на столе.

      Теперь я понял, что за вонь стояла в доме.

      – А что ты съела? – я недоуменно посмотрел на неё.

      – Да как обычно, – ответила она. – Правда, ветеринар сказал, что у меня в желудке были опилки. Видимо, когда полено грызла, наглоталась их.

      Рыжий Ап стыдливо опустила глаза и отвернулась.

      – Тебе вся семья тысячу раз говорила: не грызи дрова, – напомнил я. – Понимаешь, Пуха, упёртость в жизни – это хорошо, но нельзя же быть бараном. Может, хоть этот случай отучит тебя тянуть в пасть что попало. У тебя полно всяких собачьих