Последняя принцесса. Дарина Ладорская

пострижены коротко на висках и оставлены достаточно длинными на макушке, чтобы зачесываться назад. Когда он отвернулся, чтобы отодвинуть для Ровенны стул, Лиссарина, питающая неподдельный интерес к всякого вида прическам, как к женским, так и к мужским, отметила, что длина достигает шеи. Интересная стрижка, в Геттенберге она не видела ничего подобного. Должно быть, сказывалась столичная мода. Одет в военный мундир темно-синего цвета с серебряными эполетами и шнурами, белые узкие брюки и высокие сапоги с серебряными пряжками. Очевидно, у Ромаэля Монтфрея имелся какой-то воинский чин, но Лиссарина практически не разбиралась в этом.

      Еще один человек, маленький мальчик лет двенадцати до ужаса похожий на мать и волосами и глазами, приветливо улыбнулся Лиссарине, сверкнув белизной зубов и завоевав ее сердце двумя очаровательными ямочками на щеках. Он был единственным, в чьих глазах читалась неподдельная радость и дружелюбие. Он отодвинул стул, помогая ей занять свое место, и Лиссарина благодарно улыбнулась ему в ответ.

      – Мама, разрешите мне занять место отца? Не хочу сидеть в одиночестве, – попросил он у Ваэри, глядя на свое неудачное место.

      – Конечно, любовь моя, – она щелкнула пальцами, и слуга, взявшийся невесть откуда, переставил его прибор во главу стола. Мальчик радостно засмеялся и опустился на большой стул между Ваэри и Кассиминой, очевидно, принадлежащий его отцу. – Кстати, простите мне мою забывчивость, я не представила вас. Это мой младший сын Цирен.

      Таким образом, когда все расселись, Лиссарина заметила, что не только главы семейства не хватает. Кассимина сидела напротив Ваэри, они обменивались пустыми любезными фразами о погоде и красоте дворца, Ровенна напротив Ромаэля, и оба избегали смотреть друг другу в глаза, а Лиссарина сидела перед пустым местом, для которого поставили тарелку. Ее распирало от любопытства, но спросить сама не решалась – рассудок напоминал ей, что в ее положении раскрывать рот без спроса крайне неучтиво.

      – Мы кого-то ждем? – ненавязчиво поинтересовалась Кассимина как бы между дел, но лицо Ваэри, бросившей взгляд на пустой стул, исказила гримаса недовольства.

      – Мой муж, Фабирон, к сожалению, не может присутствовать, он будет к ужину. Его задерживают какие-то срочные дела в Элитарии. Он очень извинялся, что не смог лично поприветствовать гостей.

      – А Лулу всегда опаздывает, – пожал плечами Цирен, но под убийственным взглядом матери стушевался, взял вилку и стал усердно очищать салфеткой пятнышко, которого там не было.

      – Лулу? – переспросила Ровенна, и теперь пришел черед Кассимины кидать угрожающие взгляды, но разве возможно остановить Ро? Лиссарине ужасно хотелось пообедать в другом месте, может на постоялом дворе, где она смотрелась уместнее, чем среди богатого убранства этого дома и недомолвок членов этой семьи.

      – Речь о моем брате, миледи, – Ромаэль говорил спокойно и вежливо, напоминая размеренное журчание воды в ручье. Вот уж кто не терял самообладания ни на секунду. –