Ходок. Иван Владимирович Булавин

всё, что за это время не рассыпалось в прах, представляло собой сверхпрочный сплав, который можно выгодно продать. После одной ходки Ник даже мешок с простыми гайками продал за приличную сумму. Золотые и серебряные украшения, если таковые попадались, они брали сами, без подсказки. Драгоценные металлы тут ценились высоко. Да и деньги в этом мире были отнюдь не бумажными, серебряная крона, да золотой империал, который равнялся двадцати этим кронам.

      Первый поход они оправдали, с торговцем расплатились и ещё сами в небольшом наваре были. Потом, когда рейдерство на Пустоши для них стало официальной работой, монополию того купца на скупку плюшек они безжалостно опрокинули, предпочитая самостоятельно возить хабар в крупные городки и сбывать в торговых факториях. Там платили больше и товар не простаивал.

      Большой толпой они туда больше уже не ходили, по двое и по трое, а Ник так и вовсе, первым пошёл за хабаром в одиночку. Городов было много, ценных вещей там хватило бы на многие десятилетия вперёд, так что, проблема трудоустройства в этом мире была решена. Вот только у этой монеты, как оказалось, две стороны. Очень скоро пошли слухи о пропавших рейдерах. Иногда находили объеденные зверьём останки. Они уже были спаянным коллективом, так что о своих привыкли заботиться. Быстро выяснилось, что в руинах городов обитают не только крысы и волки, есть и те, кому сложно подобрать название, нет таких животных в природе, и не было никогда. Такое отродье даже на мутации не спишешь, мутанты тоже ведь из кого-то должны получиться, а тут что-то вовсе невообразимое.

      Вот и пришлось туристам-мародёрам срочно зубы отращивать. Тут-то и выяснилось к общему неудовольствию, что прогресс местный очень и очень однобокий. Оружейные технологии развиты хуже некуда. В крупных городках есть дружины – нечто, вроде полиции и охотничьих команд, так на вооружении у них ружья капсюльные. Однозарядные, те, что с дула заряжаются. Порох, естественно, дымный. А уж если винтовка, считай, то же ружьё, только ствол нарезной, то исключительно за большие деньги, и то купить трудно. По слухам, в северных городах всё то же самое, нужды нет в продвинутых стволах. Даже примитивные револьверы почему-то не делают, двуствольный дробовик – вершина местной технической мысли.

      В первый год погибли у них семь человек, то есть, точно погибли двое, а остальные просто не вернулись из рейда. Остальных такая судьба товарищей не остановила, наоборот, ещё более бурная работа развернулась, составлялись подробные карты руин, описывались новые дороги, рейды становились всё более далёкими и продолжительными. Особенную ценность представляли описания монстров. Каждый, кто встречал новую тварь, обязан был описать её, где обитает, одиночка или стайный, что ест, чем опасен, зарисовать внешний вид, а в идеале и принести образец, в виде шкуры, головы, клыков, лап. Ну, и название придумать, само собой.

      Поскольку все вместе они уже не собирались, то для обмена информацией рейдеры облюбовали небольшой трактир Глубокая Топь