Голос вечности. Полночь. Катерина Чистова

протянула пакетик застенчивой девочке Камилле, сидящей рядом с Катей.

      Та неуверенно взяла его.

      – Клади в ее бокал, иначе я расскажу Морозову, как ты сходишь по нему с ума, – приказала Алиса Камилле.

      Вновь раздался хохот одноклассниц, от которого меня тошнило. Камилла подавила всхлип и дрожащими руками бросила две таблетки в стакан Кати. Они быстро растворились в прозрачной воде.

      – Упс. Забыла. Я ведь уже ему рассказала! – едва не хрюкнула от удовольствия Алиса.

      Камилла заплакала, схватила сумку, пальто и умчалась в том же направлении, что и Катя. Прихлебательницы Алисы сгибались пополам от веселья.

      Я резко отодвинула свой стул и вышла из-за стола.

      – Романова! – окликнула меня Алиса. – Только попробуй сказать Волковой – тоже накормлю чем-нибудь.

      – Да ты разве поделишься… – прошипела я.

      Алиса поняла мой намек на ее лишний вес и подняла нарисованные брови так, что стала похожа на Пеннивайза. Я пошла вслед за ушедшими одноклассницами, взяв с собой свои вещи.

      – Платить кто будет? – писклявым голоском спросила блондинистая подруга Алисы.

      – Я еще не ухожу, – ответила я.

      Выйдя из пиццерии, я накинула пальто и оглянулась по сторонам в поисках Камиллы или Кати. Первая как раз покидала гипермаркет, и я уже собиралась побежать за ней, но в последний момент заметила Волкову, идущую прямо ко мне, и решила, что ей помощь нужна больше.

      Не раздумывая об угрозах Алисы, я пошла навстречу Кате. Издалека мне показалось, что она вовсе не выглядит грустной, но вблизи поняла, что ошибалась. Ее лицо выражало обиду и скуку.

      – Они подсыпали тебе в бокал слабительное, – выпалила я, приблизившись к Кате.

      Стоя лицом к лицу с Волковой, я вновь оценила ее красоту. Лазурные глаза в обрамлении длинных ресниц внимательно изучали меня. Волосы блестели в свете ламп, словно черный янтарь. От тонкой шеи исходил приятный цветочный аромат.

      Я невольно начала сравнивать себя с одноклассницей, почувствовав, как во мне снова просыпается зависть.

      – Эта Алина? – спросила Катя.

      – Алиса, – поправила я.

      – Без разницы, как ее зовут, – отмахнулась Катя.

      Сейчас она выглядела так, словно никакая защита ей вовсе не нужна. Может, это только я такая слабая, что боюсь унижений глупых одноклассниц?

      – В общем, не пей из своего стакана, – подытожила я.

      – Пойдем, – Катя тряхнула черными волосами, взяла меня за руку и повела обратно в пиццерию.

      Я ощущала страх. Подсознание вопило спрятаться в уголок и не нарываться, но я велела ему заткнуться. Сколько можно бояться канувшего в прошлое детства?

      Заметив наше приближение, одноклассницы притаились, ожидая, когда Катя примется за свою содовую. Волкова с самой прекрасной улыбкой на губах потянулась к своему стакану и подошла к изумленной Алисе. Та бросила на меня убийственный взгляд.

      – Ну, Романова, зря ты… – начала было Алиса, но внезапно