Каждый твой взгляд. Шерри Томас

вашей сестрой, однако Венеция никогда не проводила время в моей комнате. Одна. Ночью.

      – Я всего лишь спустилась в кладовку за кексом!

      Дэвид покачал головой.

      – А я собственными глазами видел, как без двадцати час вы вошли в комнату мистера Мартина. И когда двадцать минут назад я покинул наблюдательный пост, вы все еще оставались там. Да, кстати: то же самое случилось и прошлой, и позапрошлой ночью. Вы можете обвинять меня во многом, что, несомненно, и сделаете, но только не в безосновательных выводах. По крайней мере в данном случае.

      Хелена похолодела. Коварство Гастингса она явно недооценила. Виконт казался таким же легкомысленным и несерьезным, как всегда. Трудно было предположить, что этот погруженный в себя человек способен догадаться о тайных ночных похождениях.

      – Чего же вы хотите, милорд?

      – Хочу вернуть вас на путь добродетели, дорогая мисс Фицхью. Понимаю, что в идеальном мире мистер Мартин должен принадлежать вам. Понимаю также, что его жена неустанно молится о том, чтобы благоверный завел любовницу – ведь тогда и она сможет сделать то же самое. Но если ваши отношения перестанут быть тайной, ни одно из этих соображений не будет иметь сколько-нибудь существенного значения. Именно поэтому считаю своим моральным долгом выехать с первыми лучами солнца, чтобы сообщить вашим родственникам и моим близким, дорогим друзьям о том, что их любимая сестра опаснейшим образом рискует и своим добрым именем, и репутацией семьи.

      Хелена закатила глаза.

      – Зачем вам все это, Гастингс?

      Виконт театрально вздохнул.

      – Подобная трактовка глубоко меня ранит. Почему в любом поступке вы ищете низменные мотивы?

      – Потому что они всегда присутствуют. Что я должна сделать, чтобы вы молчали?

      – Молчание невозможно. Не существует такой цены, за которую я согласился бы утаить чреватый роковыми последствиями факт.

      – Отказываюсь верить, что вас нельзя подкупить.

      – Ах Господи, что за непреклонная убежденность в моей продажности! До чего же жаль вас разочаровывать!

      – Если так, не разочаровывайте. Назовите цену.

      Аристократический титул Дэвида был совсем новым: он считался всего лишь вторым виконтом Гастингсом, после дядюшки. Семейная казна не нуждалась в пополнении, так что о фунтах стерлингов не стоило и думать.

      – Если я промолчу, Фиц страшно на меня обидится.

      – Если вы промолчите, брат попросту ничего не узнает.

      – Ошибаетесь. Граф Фицхью чрезвычайно умен и необыкновенно проницателен во всем, что не касается его собственной супруги. Рано или поздно ему непременно станет все известно.

      – Но разве вы не из тех людей, кто живет сегодняшним днем?

      Дэвид недоуменно поднял бровь.

      – Надеюсь, данное высказывание не означает, что кто-то считает меня пустым болваном, начисто лишенным способности думать о будущем?

      Хелена не потрудилась ответить на вопрос.

      – Уже почти утро. Скоро придут слуги, чтобы разжечь камин. Не хочу, чтобы вас застали в моей комнате.

      – Если это произойдет, я по крайней мере