Загоняя овец. Михаил Григорьевич Теверовский

к сплошным сплетням и додумкам. А когда укажешь на то, что этого не могло было быть, ответ по типу: «Почему нет? Ведь возможно…» и понесла-а-сь…

      – Я понимаю, Рик. Мне же тоже приходится работать с людьми. И это бывает не просто. Поэтому и существуют те, кто может помочь, кто…

      – Элис, сколько раз мы обсуждали это? Нет и точка. Мне не нужны мозгоправы.

      – Но это не совсем мозгоп…

      – Нет! – Рик стукнул кулаком по столу. – Нет и точка!

      Элис прекрасно знала, что может получить такую реакцию, но всё равно поникла и как-то вся сжалась. Это не ускользнуло от глаз Рика, хоть Элис и постаралась сделать вид, что ничего не произошло.

      – Прости…

      – Всё в порядке, – Элис решила перевести тему, чтобы Рик не успел уйти в себя. – Слушай, а почему нельзя найти убийцу девушки Стивена по камерам?

      Рик побарабанил пальцами по столу, налил себе ещё полный бокал шампанского и, развалившись на стуле, опёр коленку о край кухонного стола.

      – Потому что их просто нет. На центральной площади развесили и всё, – коротко ответил он.

      – Погоди. Как нет? Их же обещали установить по всему городу!

      – Обещать то обещали. Но имеем, что имеем… Зато, думаю, у нашего будущего мэра будет прекрасная возможность пообещать нам ещё грёбаные камеры.

      Время неостановимо шло, стрелки на настенных часах над столом показывали уже половину трёх часов ночи, когда брат с сестрой решили, что они достаточно наговорились и устали. Они наскоро убрали со стола, хотя руки уже отказывались их слушаться, после чего Элис направилась в гостиную, где стоял широкий диван.

      – А вот и моё спальное местечко, раз мой брат оказался всё же настолько добрым, что не выпроводил меня нафиг из своего дома, – икнув, радостным голосом провозгласила она. – Не найдётся для меня пледик?

      Рик стоял позади неё, о чём-то явно задумавшись. Элис повернулась к нему, удивлённо вскинув брови.

      – Эй, Рик! Ты уже уснул, что ли, стоя там?

      – Я думаю, тебе было бы уютнее не на этом продавленном диване… иди за мной, – словно рассуждая, произнёс Рик.

      – Неужели ты решил уступить мне тот чулан, который называешь своей комнатой? И неужели у тебя там менее продавленный диван?

      Но Рик молча прошёл мимо действительно самой, пожалуй, маленькой комнатки в доме. В конце коридора располагались две двери, в которые Элис не заходила вот уже как три года. Ей начало казаться, что она уснула там, на кухне – Рик никак не мог бы решиться вновь зайти в эту часть дома, тот Рик, которого она знала эти последние три года. Элис почувствовала, как слёзы подступили к её глазам, а комок в горле не давал вдохнуть полной грудью. Рик дрожащей рукой открыл правую дверь – самой же большой комнаты дома. Комнату, которая раньше была самой уютной и самой весёлой в этом доме. Лишь соседствующая к ней комната в самом конце коридора должна была потеснить её с этого пьедистала. Должна была…

      – На прошлых