Сказки Женской Души – 3. Сборник самоисполняющихся сказок. Наталья Михайловна Стукова

издеваясь, почесала одной лапой другую. С крыши посыпалась труха, и из дому раздался звук чего-то упавшего, и басовитый обиженный мяв.

      Хозяйка продолжала пронзительно на меня смотреть, и я вдруг отчетливо осознала, что это – какое-то испытание, и если я его не пройду, то не получу чего-то очень важного.

      И тут я разозлилась – это, вообще, что такое? Непонятно, каким образом вытащили из постели, сюда приволокли, невесть, во что обрядили, черепов на забор понатыкали, избу странную подсунули, да еще и издеваются?! Ну уж нет, не на ту напали!!!

      Подбоченясь, я гаркнула во всю мощь собственных легких:

      – А ну, избушка, стань по-старому, как мать поставила! Повернись ко мне передом, а к лесу задом! – и топнула ногой со всей мочи!

      То ли мне показалось, то ли впрямь тут обычные физические законы как-то криво работали, но от моего возмущенного притопывания вредная изба скоренько развернулась, открыв взору лесенку из трех ступеней, и дверь, ведущую внутрь. Хозяйка неопределенно хмыкнула, и первой поднялась в дом.

      – Заходи, гостьей будь! – уже более приветливо произнесла она, обводя рукой горницу. Пара шагов через темные сени, и я тоже оказалась внутри. Как ни странно, изнутри избушка была больше, чем представлялось снаружи. Тут помещалась огромная беленая русская печь, расписанная затейливыми узорами, добротный дубовый стол посредине, пара лавок по бокам от него и стул с высокой резной спинкой. Пара цветастых занавесок отделяла еще какие-то помещения, по стенам и под потолком были развешаны пучки пахучих трав, к стене был прислонен ухват, на окнах висели вышитые занавески. – Присаживайся, в ногах правды нет. Чай, голодная с дороги? – участливо спросила женщина.

      Я хотела, было, отказаться, но желудок предательски заурчал, а ноги загудели, как высоковольтные провода. Я устало опустилась на лавку, сняв, наконец, заплечный мешок, и благодарно кивнула.

      Хозяйка тут же ловко достала из печи горшок с умопомрачительно пахнувшей кашей, налила в пузатую кружку молока из кринки, поставила передо мной миску с едой, в которую от души шмякнула ярко-желтого масла, и отрезала огромный ломоть мягчайшего хлеба. Желудок выдал очередную голодную трель, а я попыталась вспомнить о том, сколько вредного холестерина и не менее вредного глютена содержится в этом пиршестве, и ужаснуться размерам порции. Однако, и в этот раз тело мое отказалось выполнять мои приказы, и питаться по меркам просвещенного XXI века. Руки сами жадно схватили ложку, и я принялась уписывать за обе щеки угощение лесной ведуньи.

      Хозяйка строго взглянула на меня – видимо, я нарушила какой-то запрет, но остановиться сил у меня не было. Она с минуту поглядела на меня, вздохнула, и наполнила и свою миску. Ела она степенно и неспешно, в отличие от оголодавшей меня, спину держала прямо, будто спинка на ее стуле ей и вовсе нужна не была, чинно отпивала молоко из своей кружки, иногда промакивая рот хлебом.

      Наконец,