Публицистический интим. Александр Дунаенко

лодии и пары любимых строчек удовольствие и переходить на другую. Ну, если помнить и взяться петь целую оперу, то когда жить? И – вот с этой книгой. Тут собраны короткие истории, обрывки мыслей – та их часть, которая показалась наиболее ценной. И я понимаю Брюсова, который объяснял свои однострочные сочинения: от многих стихотворений запоминается одна-две строчки. Поэтому и достаточно иногда написать только эти строчки. В голове возникают моментально, Места занимают мало. Написал – и весь день свободный! И все помнят эти брюсовские «О, закрой свои бледные ноги!». И не переживают, что по этому поводу он не написал целую поэму. Наверное, и Чехов тоже не любил особо заморачиваться с текстами и особо на них времени не тратил. Тоже, нашёл объяснение: рассказывал про птичку, которая пела только коротенькие песенки. Почему? Она знала песен много и хотела поведать миру их все. Совсем, как я! Даже стихи у меня длиннее четырёх строчек не получаются:

      Когда впервые я коснулся Вас,

      Казалось, что союз наш будет вечен.

      Но Вас уже «касались» столько раз,

      Что удивить Вас было просто нечем…

      Иногда – то ли от легкомыслия, то ли – чего уже тут таиться – от лености вообще до одного слова скатываюсь. Придёт в голову какое-нибудь «обеременение» и хожу весь день в прекрасном настроении, будто «Евгения Онегина» сочинил. И звучит в голове: «Ай да Сашка! ай да сукин сын»! Это я о себе. Меня, как и Пушкина, Александром зовут.

      Ну, вот… Что-то я расписался. А, перед этим, всё гимны краткости воспевал.

      В общем… Все эпизоды, где фамилия Путин, я поубирал. В одном месте была нецензурная брань – тоже вырезал. Оставил только цензурную. К словам «жопа» и «вагина» Роскомнадзор пока претензий не предъявляет.

      Думаю, что и чувства верующих они не заденут.

      О поэзии

      В нашем четвёртом классе Валька Белова была заметной девочкой. Она постоянно влюблялась. И мальчишки в неё тоже. На тот момент даже непонятно было – что, например, нас, мальчишек, могло в дечонках привлекать? Грудей у них ещё не было никаких. Почти у всех тонкие одинаковые ножки, которые и крепились-то, по причине плоскопопия, неизвестно, к чему… Одно название – девчонки.

      Но уже было, наверное, какое-то излучение…

      Как, например, от Вальки…

      И, конечно, у Вальки первой, неизвестно откуда, появилась тетрадка с романтическими индийскими стихами, которые были написаны народными русскими авторами. Тетрадка тут же пошла по рукам. Читалась тайно. Потому что стихи были «про любовь» и вообще взрослые, для взрослых индусов.

      Попала заветная тетрадка и ко мне.

      Оказывается, вот она какая бывает, настоящая поэзия!

      «Коломбина домой прибежала, Написала записку ему. В той записке его не ругала. «Жива буду – тебе отомщу!..»

      «Вот бледной луной озарился Тот старый кладбищенский двор, И там над двойною могилою Плакал седой прокурор»…

      Тетрадку с крамолой в школьном моём портфельчике обнаружила мама и была в ужасе: « Ты, посмотри! У него уже такое в голове! Коломбина!..».

      Папа на это только усмехнулся и тут же пропел: «Прочитавши Джек эту записку, Потихоньку наган доставал.„Будем вместе лежать, Коломбина!“ И простреленный на пол упал».

      Так что я к бесстыжим взрослым стихам ещё узнал и мотивчик.

      Тетрадки той я больше не увидел.

      Из-за этого Валька, когда становилась свободной, в меня влюбиться уже не могла никогда.

      Но уже тогда, в четвёртом классе, я стал намного осмотрительней.

      Поэтому о том, что у меня в голове на самом деле, мама узнала только через много-много лет.

      Но было уже слишком поздно…

      Зелёная миля

      В Америке «зелёная миля» – коридор с зелёным полом, по которому смертник проходит к месту казни. Но «зелёная миля» – это путь, который суждено пройти каждому из нас. Вот – наступает такой момент, когда очередному жителю планеты нужно пойти по этому коридору. Открывается дверь – и ты ступаешь на этот зелёный пол. Только впереди не электрический стул, не инъекция отравы, а…

      Пока идёт жизнь, в которой случается всякое, можно с большой долей вероятности предположить, что тебя не будут пытать, не зарежут в подъезде, не сбросят со скалы. Но это лишь малая доля из «прейскуранта» аттракционов «зелёной мили»в обычной, тихой нашей жизни, вне тюремных стен, в который входит много чего ещё.

      Если тебя на запытали до смерти в застенке, если тебя не расстреляли вместе со всеми на краю широкой ямы, это ещё не значит, что ты избежишь страданий и пыток.

      Можно жизнь провести совершенно мирную, никого не трогая, никому не причиняя зла, но умереть от пыток. От страшных болей. Страдать месяцы и годы, будучи прикованнным к постели.

      Удалось не попасть на войну, не угодить в тюрьму, не умереть в лапах кровожадного маньяка, но страдания и пытки на твоей индивидуальной «зелёной миле» обязательно