Певчий Гад. Роман-идиот. Сага о Великом. Вячеслав Киктенко

квартиру через окно на кухне. Благо, первый этаж, пожарная лесенка… какие проблемы? Запасами из холодильника и кормился…

      ***

      Кормила в первую очередь природная смётка, изворотливость, хитрость, вороватость. Всё можно обмануть, везде извернуться, всё обойти.

      Только не природу. А природа не одной лишь весной да летним теплом балует, – лютым холодом потчует, снегом-льдом попытывает, зимы снежные напускает… а даже и осенью подмораживает.

      Именно они, первые заморозки, а не природная вороватость вынудили прихватить из дома вместе с очередной порцией съестного деньжат для винца. Для сугрева.

      Винцо винцом, но и огонька захотелось… как не понять. Распалил, гад, костерок на деревянном чердаке, испёк картошку, клюкнул бормотушки, заснул. Сон был безоблачен…

      Но – до поры. Клубы едко смердящих облаков плотно стояли над головой очнувшегося Великого и, кажется, говорили: «Выбирай. Пора. Вставай. Или усни навеки. Теперь или никогда…».

      ***

      «…приходил какой-то жолтый,

      Он шугал его: «Пошёл ты!..»,

      Только жолтый уходил,

      Фиолетовый будил…»

      (Из воспоминаний о детских сновиденьях Великого)

      ***

      Великий выбрал – проснулся. И увидел: чердак тлеет, струйки дыма расползаются уже не только от очага, но и от ветхих деревянных перекрытий…

      Кинулся тушить костерок – топтал, кашлял, задыхался. Сухие балки вот-вот вспыхнут, а тогда… не только дом, сам-друг сгорит, пропадёт к чёртовой матери.

      И не оставит о себе Эпоса…

      ***

      Пришлось спуститься вниз, сдаться взрослым. А в итоге…

      В итоге на целых два годочка попал в зону для малолетних преступников. За поджог многоквартирного дома.

      Это первая страница жизни, от которой в памяти навсегда остался едкий осадок, а в груди хронический кашель и навсегда надтреснутый хриплый голос «а-ля Высоцкий». Впрочем, причина хрипоты крылась ещё и в более раннем детстве. Но не всё сразу…

      ***

      «Дом горел. Прибыл отряд.

      С похмелья отряд строг.

      «Никто не уйдёт. Все сгорят!» —

      Красивый пожарник рек.

      Добил бычок. Сказал вашу мать.

      Пламень был чист. Бел.

      Чёрный брандспойт. Жёлтая медь…

      Красивый пожар был…»

      (Из позднего Великого)

      ***

      Тогда-то, раным-рано – после битвы с «огнетушителем» грязного винища, битвы с пожаром, битвы с папулей, битв на зоне – стал Великий осознавать шкурой, ещё не очень дублёной, что всё в этом мире – Битва. Видения надвинулись позже. И заслонили…

      ***

      Перчатка-самолёт

      Надвинулись и заслонили Великому жизнь извитые, как дым, видения. Самую ральную жизнь в её прямоте-простоте. Нахлынули мороки, миражи. Откуда нахлынули, Бог весть. Только затуманило глаз, зашумело в башке, во всём распахнутом миру существе такое что-то заворочалось, с чем нет и не может быть сладу.

      Это потом он понял – его призвали.