Формула смерти – 2020. Издание четвёртое. Исправленное и дополненное. Евгений Черносвитов

русским вернуться к себе на родину, как это делал Данте в своей «Божественной комедии» – ногами вперед, а не кверху тормашкой! Я думаю, что найду в России, тех, кто поймет, что я имею в виду. Мог же отец Павел Флоренский в 1922 году опередить всю Европу по образу мышления на 40 с лишнем лет? А это, поверьте мне, старому психологу и иезуиту, гораздо сложнее сделать, чем в государственной, политической и экономической областях вместе взятых!

      Обратная перспектива, лента Мёбиуса, сюрреальность, наконец, виртуальная реальность, – вот этапы развития логики, развенчивания смерти не только как иной реальности жизни, но, и как ее закономерного содержательного феномена. Смерть – это поэтический или мистический образ конца жизни. Осознав это, каждый из смертных сможет вполне безболезненно принять и формулу своей смерти. А, если в нем окажется неистребимое желание продлить себе жизнь после жизни, тогда у него только один путь, начертанный Пифагором и пройденный Данте в «Божественной комедии». Превратиться в число (1, 2, 3, т.д.). Или в бесконечную геометрическую прогрессию: 1+Q+Q/2+…+Q/N+… Это, по крайней мере, логично, хотя и лишено каких-либо иллюзорных эмоций и переживаний.

      Печальная история одного талантливого человека, фатально разворачивающаяся на моих глазах: Петр Паламарчук

      С 1990 по 1993 год у меня на кухне квартиры, что на 1-ом Войковском проезде, побывало чрезвычайно много разных людей, безусловно, интересных, среди которых были исторические и легендарные личности. Вот только некоторые из них: князь Алексей Павлович Щербатов из США, Владимир Кириллович Романов (да, тот самый, Великий князь!). Кстати, Владимир Кириллович сказал потрясающие слова о нас, русских. «Нас никогда и никто, разве, что Сербы исключение, не любил и любить не будет. У нас не было, нет и не будет друзей. Потому, что мы – очень большие!» Падре Эджидио Гуидубальди засиживался до темна и часто оставался ночевать у нас, Гостил Дмитрий Сергеевич Лихачев и директор «Пушкинского дома» Николай Николаевич Скатов, Александр Сергеевич Есенин, сын Есенина, единственный человек, кто поддерживал мою идею о необходимости повторной судебно-медицинской экспертизы и, следовательно, эксгумации, правнук Григория Ефимовича Распутина из Бонна, Эдвард Иванович Распутин-Шульц, дальний родственник Айседоры Дункан Игорь Дункан, Срболюб Живанович, профессор университета Хараре, Зимбабве, профессора из Оксфорда, Бристоля, Сеула, Токио, Сорбонны и Лиона, Евгений Вертлиб, профессор из института, что в Гармиш-Партенкирхен. Женя, к тому же влюбился в сестру-двойняшку моей жены, Оксану, и откровенно за ней ухаживал. Бывали Лидия Николаевна Федосеева – Шукшина и Анатолий Ромашин. Мы как раз создавали с ними «Фонд им. Василия Макаровича Шукшина», Катя Шукшина, которой я предлагал перевести на немецкий язык мою книгу об ее отце. Гостил Василий Иванович Белов, будучи депутатом Верховного Совета СССР. Павел Васильевич Флоренский приходил