Формула смерти – 2020. Издание четвёртое. Исправленное и дополненное. Евгений Черносвитов

Геннадием Ивановичем ординатуры, выучив за месяц разговорный французский, Шевелевы уехали в Алжир. Все это время мы регулярно переписывались. В каждом письме Геннадий Иванович убеждал меня, по окончанию работы судебно-медицинским экспертом (я должен был отработать, если без отпуска, то два с половиной года) обязательно уезжать в Москву и устраиваться работать психиатром. Он даже подготовил мне место. В психиатрической больнице поселка Покровское-Шереметево, я мог устроиться врачом психиатром, и получить приличное жилье. Психиатрическую больницу №4, что находилась в живописном подмосковном поселке, бывшем имении одного из графов Шереметевых, курировал профессор Владимир Евгеньевич Рожнов, ведущий советский психотерапевт с мировыми связями и именем. Так я вернулся на родину, где родился, в Москву. Отработав два года психиатром в 4 психиатрической больнице, я поступил одновременно в клиническую ординатуру Центрального ордена Ленина института усовершенствования врачей (ЦОЛИУв), на кафедру профессора В.Е.Рожнова и заочно в аспирантуру Московского государственного университета им. М. И. Ломоносова, на кафедру диалектического материализма философского факультета. Вскрыв три тысячи трупов на Дальнем Востоке, я убедился в правоте Геннадия Ивановича. Действительно, чем больше сталкиваешься (в самых различных условиях и обстоятельствах) с покойными, тем яснее видишь, что у смерти одно лицо.

      Опущу, как, будучи аспирантом 1-го года обучения, МГУ, я познакомился с заведующим одной из кафедр физики университета, лауреатом множества отечественных и зарубежных премий, орденоносцем, талантливым ученым удивительно простым человеком, профессором №. Меня познакомили с ним, как врача-психотерапевта, для того, чтобы я проконсультировал, и если надо, полечил его жену, которая страдала неврозом. До моего знакомства с этой семьей, будущая моя пациентка успела пролечиться у всех, ведущих психиатров нашей страны, и даже Франции и Швейцарии. И профессор, и его жена были люди не старые. Профессору было 42—43 года, жене его – 30 лет. У них был 9-ти летний сын. Жили они в академическом городке МГУ в огромной и роскошной квартире. Тогда я был поражен, как такие люди, пользующиеся всеми социальными благами и интересные сами по себе, могут быть глубоко несчастными? Будучи замужем и родив ребенка, моя пациентка все же закончила МГУ факультет журналистики, научилась свободно говорить на итальянском, английском и французском языках, писала блестящие очерки, рассказы и статьи для русской эмиграции для журнала «Родина». Два раза в году ездила в Западную Европу в творческие командировки. Два раза в году отдыхала в лучших санаториях СССР, ближнего или дальнего зарубежья. Несмотря на все это, до нашей встречи она совершила 3 попытки самоубийства, пыталась принимать наркотики, и часто пила до интоксикации. Она постоянно конфликтовала со своим мужем, месяцами не показывалась ему, благо, квартира около 200 квадратных метров позволяла. Один раз