Времена Амирана. Книга 3: Смерть как форма существования. Сергей Голубев

так хотелось измордовать, избить, и сбежать из этого опостылевшего дворца. Потом он стал старше, и избить ему уже казалось мало. А потом он стал совсем взрослым. Взрослым и умным, умным и хитрым. И с наслаждением помогал барону высасывать соки из владений вот этого… Бени, будь он проклят! И вот Беня у него в руках. И можно заставить его тапочки в зубах носить. Если захочется. Вот только почему-то желания нет. Усталость какая-то. Равнодушие. И хорошо бы бросить все это и уйти. Вот только уже все – поздно!

      – Ладно, – нарушил тишину Бенедикт, – так чего же ты все-таки хочешь?

      – О, господи!.. – Вздохнул Куртифляс. – Ну что же ты тупой-то такой? Я тебе говорю – вот человек, который обкрадывает тебя. Вот деньги – твои деньги! – которые он еще не положил в свой карман. Они лежат у тебя под носом. Возьми их.

      – Как?

      – Издай указ о национализации банка. Это раз. Потом такой же указ о национализации тех предприятий, список которых я тебе дам. Все!

      – Что значит – национализация? На основании чего?

      – Зачем тебе какие-то основания? Ты царь, или не царь? У кого тебе надо спрашивать разрешения? Ты – владыка! Ну, так и веди себя соответственно.

      – Интересно, а как к этому отнесутся за рубежом?

      – Да им-то что за дело?

      – Не скажи. Сделав так, я нарушу устои. Я нарушу священное право частной собственности. Этого так не оставят. В лучшем случае нам объявят бойкот. Порвут с нами все дипломатические и торговые связи. И что тогда?

      – Да и хрен бы с ними! Пусть тешатся. Только ничего не выйдет. Смотри, – Куртифляс склонился к сидящему Бенедикту, и понизил голос, – вот они договорились объявить нам блокаду. Хорошо. Ну, как бы обнесли нас забором. Ни к нам, ни от нас. Замечательно. А мы наделаем в этом заборе дырок.

      – Не понял…

      – Да что тут… смотри: вот рядом с нами такая симпатичная страна Ледерландия, где королевой твоя родная дочь Сердеция. Кто нам реально может помешать торговать с ней? Пусть даже негласно. Мы им поставляем через границу товар, а они уже продают его по всему миру за небольшую комиссию. И им хорошо, и нам. И таких дырок – масса! Зато мы всю выручку забираем себе, а не те жалкие крохи, которые соглашается отстегивать барон в виде налога. Что он там платит-то? Он же торгует почти без прибыли, почти себе в убыток. Якобы. На бумаге. И с этого-то ничтожного дохода и платит. А мы ему же и продадим, но уже за нормальные деньги. А ему и деться-то некуда, не останавливать же предприятия без нашей руды, угля, леса и прочего.

      – Нас силой заставят прекратить это безобразие. Соберутся все вместе и пойдут на нас.

      – Так пусть идут! Вспомни Геркулания. Скольких бойцов он один стоил? А?!. А у нас таких будет целое войско. Вот я сейчас с шестью такими всю твою гвардию положил. В полчаса. И кто против нас? Это будет здорово, если они на нас нападут. У нас будет повод самим напасть на них. И надавать им по соплям. И станешь ты властелином мира! Вернее моим в нем наместником. Тоже неплохо, согласись.

      И надолго тишина воцарилась в кабинете. Бенедикт задумчиво молчал. Молчал и Куртифляс, понимая,