Последнее дело инспектора Палмера. Павел Сергеевич Маруненков

клыки. Он заметил это в столовой и закричал, что я отъявленный вампир и хочу выпить его крови. У меня болела голова из-за всех этих… ну, перед полнолунием бывает… И не было сил сдерживаться. Потом мне объяснили, что его прабабушку выпил до дна один демон.

      – Ясно. Что он еще говорил?

      – Ну, он называл меня нереидой.

      – Нереидой? – усмехнулся инспектор.

      – Эта такая ведьма, которая приманивает путников соблазнительным телом и сладким голосом, а затем пожирает.

      – Я знаю, – автоматически отозвался Эдмонд.

      – Утверждал, что моя красота поддельная, что я околдовываю мужчин.

      Эдмонд не смог сдержать улыбки при прослушивании весьма распространенных страхов.

      – В нашем обществе люди и демоны живут вместе не такой долгий срок, – инспектор перешел на менторский тон. – Всего пару поколений. И в памяти еще свежи разные предания и небылицы. Особенно в отношении высших демонов. Но вы должны были написать на него жалобу в Дисциплинарный комитет, а не поражать боевым заклятьем! К тому же вы сами сказали, что его слова были обусловлены чувством страха.

      – Знаю, но я устала с детства видеть в глазах людей страх и ненависть. Просто накипело.

      – Какие еще оскорбительные выражения он употреблял в отношении вас?

      – Я не собираюсь озвучивать его слова. Они мне глубоко противны, – ее рот скривился в гримасе омерзения. – Спросите сами у этого демонофоба!

      – Обязательно спрошу. Но мне очень важно видеть, что вы раскаиваетесь в содеянном.

      Сильвия не ответила.

      – Мисс Тэнтоурис, поймите, мне нужно собрать материал. Чем больше там будет его оскорблений, тем больше шансов найти вашему поведению оправдание и исчерпать конфликт без последствий.

      Сильвия сжала губы, которые периодически завладевали вниманием инспектора, и вместо ответа снова стала расчесывать волосы. Эдмонд увидел, что такие манипуляции засыпали ее плечи серыми перышками. По всей видимости, они остались от вороньей трансформации. Мисс Тэнтоурис тоже наткнулась на них взглядом и принялась сосредоточенно стряхивать их с себя с выражением крайней досады. Инспектор заметил в ее глазах готовую пролиться слезами обиду, которая вырывалась на ни в чем не повинные перья. Значительное их количество уже перекочевало на пол кабинета.

      – Дисциплинарный комитет, для которого я готовлю документы, понимает, что слова порой ранят сильнее, чем физическая боль, – примирительно заметил Эдмонд. – Так что, не думаю, что вас уволят. Но для вашего же блага стоит сказать, что вы сожалеете о содеянном и понимаете, что отвечать на оскорбления боевой магией недопустимо.

      – Один, – коротко ответил Сильвия, пристально посмотрев на него.

      – Что "один"? – опешил Эдмонд.

      – Один по десятибалльной шкале, где десять – "сожалею, что так получилось" и один – "считаю, что поступила правильно, и не намерена прощать подобное и впредь!".

      – У вас отменное чувство юмора, – констатировал Эдмонд, откладывая ручку в сторону. – Поймите, этот конфликт не стоит выеденного яйца.