Полицейская фортуна. Кирилл Казанцев

это была личная инициатива замначальника городского управления.

      Главное управление встретило Копаева напряженным вниманием. В вестибюле на стене был закреплен портрет Крыльникова, перетянутый черной лентой, на полу стояла ваза, в вазе – живые цветы. Все по правилам траура, и даже «часовой» на входе, молоденький сержант, имел на руке красную повязку с черным кантом.

      Ни с кем не здороваясь, хотя знал каждого в лицо, Антон поднялся на этаж начальника и прошел в приемную.

      «Главное – понаглее», – говорил сутки назад Быков.

      – У Николая Игнатьевича люди, – тут же предупредила секретарь, мгновенно оценив и штатский костюм гостя, и его галстук, и толстую кожаную папку. – Вы по личному или как? Можете передать мне в руки, я отдам.

      – Интересно, что вы рассчитываете получить в руки, если я к Николаю Игнатьевичу по личному? – буркнул Копаев-«важняк» и посмотрел на часы. – Знаете что… Нажмите-ка эту кнопочку и сообщите начальнику, что его в приемной ждет следователь Генеральной прокуратуры.

      На всякий случай секретарь решила обидеться, хотя из сказанного ровным счетом ничего не поняла. За исключением, разумеется, последней просьбы.

      – Но у него люди! – вспыхнула она, уставившись на Копаева.

      Антон прошел к столу и под яростный протест секретарши нажал на кнопку сам.

      – Николай Игнатьевич, извините, что отвлекаю. Это Кряжин, из Генеральной.

      Чубасов ничего не сказал, но уже через минуту послышались глухие звуки по полу рядом с двойной дверью и щелчки опускаемых ручек. Из кабинета главы полиции города вывалились трое в одежде, приобрести которую на заработную плату невозможно, и, скользнув по следователю недружелюбным взглядом, вышли вон.

      – Пусть заходит, Антонина Алексеевна, – разрешил по громкой связи Чубасов.

      Кряжин смахнул со стула папку и под леденящий душу взор секретаря Антонины Алексеевны прошел в вотчину генерала. Кабинет был, пожалуй, даже попросторнее, чем у Генерального. Антон видел кабинет Генерального по телевизору. Потому, наверное, и портретов президента не один, а три. Президент в черной шапке с «крабом» всматривается в горизонт, где море сходится с небом, президент в летном костюме спускается (или поднимается) с лестницы, ведущей из кабины «Су». Президент за столом под штандартом. Антон уже давно заметил, что количество находящихся в кабинете портретов главы государства находится в прямой зависимости от размера вины хозяина этого кабинета за ситуацию на вверенном участке работы. Кроме того, слева от стола генерала Чубасова располагался флаг, а на столе стояла крошечная статуэтка Дзержинского. Она напоминала пестик, которым начальник екатеринбургской полиции размельчал коренья для изготовления снадобья по задурманиванию мозгов своему руководству. Маленький Феликс и три больших портрета президента – вот, пожалуй, все, на чем можно было сконцентрировать внимание. В остальном все было как везде: тюлевые занавески, огромный стол, на котором можно