Цвет боли. Подчинение. Эмилия Витковская

в своей постели, глядя в потолок, то благодарил, то проклинал судьбу.

      Он был так близко. Так близко к желанию его сердца, и он все время задавался вопросом, не было ли это всего лишь какой-то дурацкой шуткой, которую судьба играла с ним. Размахивая пресловутой морковкой перед носом только для того, чтобы жестоко выдернуть ее. Что, если Ева отступит? Что, если бы она действовала импульсивно и после тщательного рассмотрения решила передумать?

      Он не мог с этим справиться. Это было достаточно плохо и раньше, когда он знал, что у него нет шансов с ней. Но сейчас? Теперь, когда он поцеловал ее, попробовал ее, держал в своих руках? Он не вынесет, если потеряет ее сейчас. Еще до того, как она хоть раз была у него.

      Одного раза не хватит. Не с ней. Другие женщины? Когда-то это было все, что он когда-либо хотел. Он не хотел заводить отношения, хотя само по себе бездействие было пыткой. Он увидел Еву и Роберта. Его мучило то, что у них было, и он знал, что никогда не получит того же.

      Большую часть времени он поглощал это и сдавал. Но вечерами, когда он не мог, когда он был одиноким и тосковал по тому, чего никогда не могло быть, он уходил в Дом. Утолял его потребности, а затем возвращался в чистилище.

      Он надеялся, что все кончено. Для блага. Ему оставалось только надеяться. Если бы это произошло, Ева бы уже была в его постели.

      Был ли он в отчаянии? Нет!

      Когда дело касалось Евы, у него не было гордости. И ему было наплевать.

      Марк налил ей чашку любимого кофе и пододвинул ее к стойке, когда Ева села. На ней была одна из его футболок, что сделало его абсурдно счастливым, и пара пижамных штанов, которые ей пришлось плотно стянуть, чтобы они не упали с бедер. Не то чтобы он был против…

      – Ты не спала, детка, – мягко сказал он.

      Она вздрогнула и закрыла глаза, но не раньше, чем он увидел, как в них возникла волна горя.

      – Пожалуйста, не называй меня так, – прошептала она.

      – Конечно. Я не думал. Мне очень жаль, – мягко сказал он.

      Так ее всегда называл Роберт.

      – Есть много других нежностей, которые я использую для тебя, дорогая.

      Она открыла глаза, и уголки ее рта заиграли улыбкой.

      – Теперь лучше. Неужели это была не такая уж и плохая ночь?

      Но даже когда он это сказал, он знал, что, вероятно, так оно и было. Для него это был ад. В годовщину смерти Роберта. Он внутренне вздрогнул, но время не всегда было его другом. Он не собирался не действовать только потому, что это была дата смерти его лучшего друга. Судьба – и Ева – заставили его.

      – Это было очень сложно, – призналась она, поднося чашку к губам.

      Ева сделала глоток, а затем закрыла глаза, когда удовольствие смыло линии усталости на ее лице.

      – Ты балуешь меня, – сказала она, отставляя чашку.

      – Нет, но я намерен.

      «Значит, прошлая ночь не была сном.

      Он перегнулся через барную стойку, так что они оказались лицом к лицу, их взгляды встретились.

      – Это было мечтой. Моя мечта. Теперь все, что нам нужно сделать, это воплотить