Третья сила. Алексей Смехов

ангел, и хмурый боцман выдал пару лихих свистков.

      А потом был песчаный берег, на котором встречала юность,

      И толпа корабельных сосен обступила со всех сторон,

      И запел похоронно дождик, и подругам её взгрустнулось,

      И закапали злые слёзы из высоких прекрасных крон.

      Моряки, что спаслись на мачте, чтоб согреться, подняли кубок,

      Из последних её обломков развели до небес костёр,

      В темноте засверкали искры, благодарственно пели губы,

      И суровый обычно боцман ненароком слезу утёр.

      Светлый ангел летал над ними и гудел восхищённо в трубы,

      И почудилась ветру зависть в робком взгляде её сестёр.

      Лисёнок

      Маленький лисёнок спрашивал у мамы:

      – Почему сегодня так чудесно жить?

      Почему проснулся я счастливый самый,

      Почему в росинке солнышко дрожит?

      Мама, посоветуй, что б такого сделать?

      От избытка силы хочется скакать!

      К яблоку допрыгнуть, что уже созрело,

      Совершив четыре в небе кувырка.

      Видишь, мама, в лапах стало много силы,

      Хвост летит трубою, мягок и пушист.

      Посмотри, под солнцем он такой красивый,

      Словно бы кленовый, самый рыжий лист.

      Как мне сладить с этим счастьем без начала,

      Ведь его так много, что в себе не скрыть…

      – Это очень просто, – мама отвечала, —

      Нужно лес и небо поблагодарить.

      Мы погладим травы, приласкаем ветер,

      Реку, и деревья, и друзей в лесу.

      Тут сказал лисёнок:

      – Больше всех на свете

      Обнимать хочу я мамочку лису.

      Белая ворона

      Ворона не была в то время белой,

      Но, слушая однажды соловьёв,

      Прочистив горло, тоненько запела

      Про счастье и безумную любовь.

      В ответ на это чёрные вороны

      Прогнать решили самозванку прочь:

      Её рулады слишком изощрённы

      И всем мешали каркать день и ночь.

      Тогда она помчалась к свиристелям,

      К щеглам, и канарейкам, и дроздам,

      Но, несмотря на сладостные трели,

      Никто ей лапку дружбы не подал.

      И полетела в тропики цветные,

      Где в царстве попугаев какаду

      Сверкала белизна её отныне,

      Как лилия в изысканном саду.

      Там было всё прекрасно, и ворона,

      Блистая примой, тренькала на бис,

      Но, выпив как-то раз воды студёной,

      Осипла горлом, и – та-дам! – сюрприз:

      Осталось только «кар» в репертуаре,

      И примадонну быстренько прогнали.

      Вернувшись в стародавние края,

      Подумала: вот родина моя,

      Где ничего не видно, кроме леса,

      Наверняка тут помнят мой дебют,

      К тому же я – заморская принцесса

      И обрету здесь славу и приют.

      Всё получилось, только вечерами,

      Прокаркав речь о городах чужих,

      Тоскует