Сестра, за тканью твоей чадры. Нина Нури

тот человек на земле не живёт,

      Не рождался он никогда.

      Летит, летит голубой самолёт

      Рисует черты городам,

      Летит самолёт через белую мглу,

      Так грустно летит один.

      Я скучаю каждый день по нему,

      А ты притворялся им,

      Тем, кто на земле совсем не живёт,

      Ни разу по ней не ходил,

      Летит, летит голубой самолёт.

      В пустой без него мир.

      ***

      Уходить до начала любви

      Мимо замков из тоненькой кости слоновой,

      Мимо гавани, где разноцветные корабли,

      Качает дыханием моря. До первого слова,

      Сказанного незнакомцем со странным лицом,

      Таким, что подумаешь: «Кто это вообще?»

      Под перелив колокольчиков беглецом,

      Как кружевной дымок от свечей.

      ***

      Это клеймо будет всегда гореть,

      Его музыка в порах костей стучит,

      Тонкий след уже отметила плеть

      Утра на самом краю ночи.

      Эта бездна будет всегда с тобой.

      Вырубает поезд ночной гранит.

      Самая лучшая в мире боль,

      Это когда любовь у тебя болит.

      ***

      В пять лет железную банку взять из костра.

      Плакать нельзя, терпишь святую боль.

      Боль растёт, как твоя сестра,

      Как близнец, который всегда с тобой.

      Класс смеётся, он – огромный прибой,

      Твоё имя написано на доске.

      Боль – моллюск, выползающий под луной

      Из прилива в первое бытие.

      Тёплые волны, ты говоришь: «Люблю»,

      Но в ответ железная тишина,

      Так же жгло в пять лет ладошку твою,

      Терпишь боль и значит, что ты жива.

      Станция Чхатрапатишиваджи

      ***

      Сестра, за тканью твоей чадры,

      Душной, как пакистанская ночь,

      Птичка с перевязанным крылышком,

      Океан, затонувшие танкеры, нефть.

      Тёплым вечером ты приподнимешь

      Ткань, выкуришь сигаретку

      Над лабиринтами крыш.

      За твоей чадрой мальчик живёт, малыш,

      Которому, как и братьям, хотелось велосипед.

      От открытых ног тянутся, словно плавленый сыр,

      Взгляды, в головы, где стартует игра.

      Ночь приходит, мы все одинаково спим,

      Странные дочки планеты, куклы её, сестра.

      ***

      Когда солнце можно брать руками,

      В пропасти солнце, солнце на маяке,

      Шепчет мир на древнем своём языке,

      И горячую тайну камни хранят веками.

      Помнит только неба стеклянный свод,

      Как стучало здесь долото когда-то,

      А ты чувствуешь скульпторов первых пот

      На шершавой каменной коже статуй.

      ***

      Я слышала, как пели стены,

      И звон невидимых цикад.

      Мы были лунами из пены

      Космического молока.

      Мы выметали пыль галактик

      С