Амулет Золотого Льва. Книга вторая. Владимир Андреевич Жариков

моря. Кромка соснового леса тянулась вдоль песчаного пляжа, этакий очень прибалтийский пейзаж. Машина двинулась по плотному песку в направлении частокола из бревен, похожего на тот, что окружал турбазу «Алтайские зори», которую мы только что покинули. За частоколом виднелся огромный дуб и еще крыша какого-то строения. Внезапно из леса выскочили люди в камуфляже, в венках из листьев и с привязанными к рукавам и штанинам зелеными ветками. Лица их были перепачканы зеленой краской. Видимо, они должны изображать леших.

      – Разбойники! – в ужасе крикнула госпожа Шнайдер. – Безобразие, только этого еще не хватало!

      – Не пугайтесь, это лешие, – успокоил Герман.

      – Ну точно маскарад, я же тебе говорил, – шепнул я Катьке.

      Уж мы-то с ней не понаслышке знали, что на самом деле нелюди от людей мало чем отличаются – леший, например, внешне имеет вид самого обычного человека и никаких веток на рукавах не носит.

      – Может, все-таки, это не тот амулет и сказочный мир другой?

      – Пока не ясно… – Катька со мной не спорила, но чувствовалось, что я ее не убедил.

      Псевдолешие исполнили перед машиной ритуальный танец, больше напоминающий папуасский, выкрикивая что-то типа «Камба-камба су-да-ра!» Наверно, сейчас начнут кричать: «Дэнги давай!». Я уже достал из кармана мелочь. Но «лешие» окружили наш микроавтобус и стали теснить его в направлении частокола. Герман тихонько двинул машину в сопровождении этого эскорта. В частоколе имелись такие же тесовые ворота с такими же воинами-истуканами по бокам. Турбаза носила название «Лукоморье», о чем свидетельствовала надпись на перетяжке. «Лешие» открыли нам ворота.

      Двор своим ландшафтным и архитектурным дизайном очень напоминал тот, который мы покинули около получаса назад. Такие же сарайчики, «веселый» домик с окошками-сердечками, беседка, песочница и даже помост типа трибуны с флагштоком. Разве что пара деревянных скульптур медведей, да огромный дуб посередине двора составляли отличие. На ветке дуба сидела обнаженная по пояс русалка.

      – А ну не пялиться! – строго шепнула мне на ухо супруга.

      – Кать, да ты чего, она же деревянная.

      – Все равно нечего.

      С ветки, на которой расположилась скульптура русалки, на соседнюю была перекинута толстая цепь, крашенная золотой краской.

      – Полуэкт Полуэктович, ваше слово! – Герман взял из Катиных рук рыжего кота.

      Тот вскарабкался на дуб и прошелся по этой цепи. Откуда-то сверху из зелени листвы опустился микрофон, и кот обратился к нам с приветственной речью мутирующим голосом юноши-подростка:

      – Уважаемые дамы и господа! Мы рады вас приветствовать на турбазе «Лукоморье» в заповеднике «Сказка»!

      – Кот разговаривает! Прелесть какая! – воскликнула моя Катька.

      – Чушь собачья! – скептически произнес Колобков. – Под «фанеру» пасть открывает.

      Тем не менее, кот продолжал:

      – Для поднятия флага десятой юбилейной экспедиции в сказку стоять смирно!

      Не дожидаясь пока мы усмиримся, Герман подошел к флагштоку