Обратная сторона смерти. Антон Леонтьев

откуда писательница летит и когда прибывает в столицу, генеральный, заверив, что ее встретит лимузин с шофером, пожелал ей доброго пути. А на прощание отеческим тоном (хотя был старше Татьяны всего на пару лет) добавил:

      – Ваш новый роман первым в издательстве буду читать я сам!

      Татьяна отключила телефон и хихикнула. Видимо, последняя фраза главы холдинга была сопоставима с монаршей милостью. Однако никакого саркастического замечания она себе не позволила – с нее хватит и пересмотра условий договора.

      На борт самолета Журавская взошла последней. Опустилась на сиденье в бизнес-классе, отказалась от предложенного шампанского и задумалась.

      Потому что писательница возвращалась в Москву, чего кажется, ее враг и добивался.

      Только вот зачем?

      Это и предстояло узнать. Причем она не отступит до тех пор, пока не выяснит, кто же ее преследует.

      И с какой целью.

      Ей удалось даже заснуть. Снилось нечто тревожное и непонятное. Татьяна пришла в себя, чувствуя, что у нее ужасно затекла шея, а во рту неприятный металлический привкус. Напряглась и припомнила, что видела во сне австрийского профессора Шахта, который вдруг сделался ее московским психотерапевтом Львом Николаевичем. А затем превратился в блондинку с накладными ресницами и в старомодном платье с рюшами.

      Где же она видела такую блондинку? Это образ из какого-нибудь фильма или проекция какой-либо особы, встреченной много лет назад?

      Как бы не так!

      Пилот объявил, что самолет идет на снижение.

      Татьяна вспомнила: блондинка – секретарша профессора Шахта. Та самая, которая охраняла, подобно Церберу, его кабинет в клинике «Хексенмоор». Видела она ее мельком. Та всегда была крайне приветлива, однако более чем парой фраз – «добрый день», «как дела», «до свиданья!» – обменяться с ней не сумели.

      Интересно, с чего вдруг приснилась секретарша?

      В последний визит Татьяны к профессору блондинки на месте не было. Но зато она говорила с ней по телефону!

      Журавская задумалась, чувствуя, как заложило уши. За толстенными стеклами иллюминаторов стояла непроглядная тьма.

      Да, говорила. Можно сказать, ни о чем. Неужели разговор так запал ей в душу, что во сне секретарша привиделась? Что такого необычного было в их коротком телефонном разговоре?

      Лоб Татьяны вдруг покрылся испариной. Как же она раньше не обратила на это внимания! Впрочем, так всегда бывает: на то, что очевидно, никогда не обращаешь внимания. Ей ли, автору детективных романов, не знать эту простую истину.

      Просьба секретарши – о том, чтобы уезжающая пациентка прислала профессору Шахту свой новый роман… Откуда блондинке вообще знать, что фрау Журавски писательница? Этой информацией обладал только сам профессор, а прочий персонал был на редкость предупредительным, крайне обходительным и, что важнее всего, приученным не задавать лишних вопросов и забывать всю ту информацию, которая случайно становилась известной. В клинике она была просто состоятельной русской –