Сердце огненного острова. Николь Фосселер

перед собой кожаную папку; обычно нетерпеливый, он с трудом сдерживался, чтобы не бежать. Бережно положив папку на стол, он встал рядом с Якобиной, чтобы ничего не пропустить, подрыгивал коленями и взволнованно поглядывая на Яна.

      Придерживая Иду, Якобина развязала ленточки папки и открыла ее. Осторожно подняла верхний лист.

      – Ох, что такое? – пробормотала она.

      Вместо ожидаемых хрупких цветов с нежными прожилками, нежно-красных, голубых, желтых и белых, к бумаге прилипли бурые ошметки, даже формой не похожие на цветы. Их окружали сероватые пятна плесени.

      – Они некрасивые, – протянул Йерун.

      Якобина вздохнула и схватила ручку Иды, протянувшуюся к сгнившим цветам.

      – Да, некрасивые. – Она попыталась улыбнуться. – Что-то я сделала неправильно.

      Йерун посмотрел на нее и прижался щекой к ее руке.

      – Не огорчайся, нони Бина, – тихо сказал он. – Мы попробуем еще раз.

      – Еще ра-аз, – пискнула Ида и запрыгала на коленях у Якобины.

      – Да, – согласилась Якобина. – Пожалуй, попробуем.

      К ее облегчению, Мелати позвала детей купаться. Йерун тут же умчался. Якобина сняла с коленей Иду, и она побежала вдогонку за братом.

      Ян Моленаар молча стоял рядом, сунув руки в карманы.

      – Мне очень жаль, – тихо сказал он.

      – Да, мне тоже, – сдавленным голосом ответила Якобина. Она с облегчением вздохнула, увидев краешком глаза, что он уходит, хотя ей хотелось, чтобы он остался. От разочарования у нее сжалось все внутри, а на глаза навернулись слезы. Как глупо – она не сообразила, что тут жаркий и влажный воздух, в котором цветы немедленно начнут гнить. Она медленно захлопнула папку, скрестила на груди руки и уставилась на деревья. Ее брови сошлись на переносице, когда она обнаружила между деревьями маленькую фигурку. Это был туземный мальчишка с кожей орехового цвета, на его худеньких бедрах была повязана пестрая ткань. Опершись рукой о ствол дерева, он привстал на цыпочках и глядел на дом.

      Якобина встала, чтобы лучше его разглядеть – мальчишка мгновенно повернулся и исчез среди деревьев. Еще пару мгновений она смотрела на место, где он стоял, а потом стала собирать кораблики, чтобы отнести их в дом. Позади нее послышались шаги, и она обернулась. Держа руку за спиной, к ней подошел Ян Моленаар.

      – Единственная вечная вещь в этом мире – бренность всего земного, – тихо проговорил он. – Особенно тут, в тропиках. – С этими словами он протянул Якобине цветок. Овальные, словно восковые лепестки были кремово-белыми по краям и желтыми в середине. Такие цветы были на многих деревьях в саду. Якобина хотела засушить и их – из-за умопомрачительного, сладкого аромата, лившегося вечерами в ее окно.

      – Живые цветы все-таки красивее всего, – добавил он.

      Якобина кивнула и протянула руку за цветком, но Ян Моленаар не отдал его.

      – Их носят в волосах. Можно я…

      Она смущенно