Прикоснись ко мне. Джус Аккардо

ты мне нравишься.

      Как это наши родители справились со всем этим?

      – Нет, когда они нравятся друг другу по-другому. Ну, то есть, когда они хотят быть больше, чем просто друзьями. Ну, и им нравится не только держаться за руки.

      – Не только? А что еще?

      О боже!

      – Ну, скажем, нравится быть все время вместе, и еще нравится, когда они оба чувствуют себя особенно… особо счастливыми. Ну, еще когда они целуются, и им это нравится.

      Глаза Кейла загорелись:

      – Могу я поцеловать тебя, вместо того чтобы держать за руку?

      Да! – кричало мое сердце в ответ.

      – Я не совсем точно тебе объяснила, – проговорила я. – Люди целуются, когда они привязаны друг к другу. От этого они чувствуют себя… хорошо.

      – Когда я тебя трогаю, я счастлив. И мне хорошо.

      Его рот расплылся в улыбке.

      – И когда мы целовались вчера вечером, было так хорошо!

      Я опять вздохнула и улыбнулась Кейлу. Разговор шел по кругу, и мои мозги начинали плавиться. Весь этот разговор про поцелуи… Кейл, глядящий на меня своими удивительными голубыми глазами… Пора ставить точку:

      – Это, точно, очень хорошо. Только я думаю, это потому, что я – единственный человек, к которому ты можешь прикасаться.

      Несколько мгновений он молчал, затем произнес:

      – Возможно.

      Все внутри меня сжалось. То, что я сказала, было логично, но все мое существо протестовало, и мне хотелось, чтобы он спорил, говорил, что я неправа. С другой стороны, все это меня изрядно напрягало – не время нам сейчас терять голову!

      Остаток пути мы прошли молча. Парквью – маленький и довольно милый городишко. Аккуратные домики с ухоженными газонами; у каждого входа, как часовые на страже, – сделанные из пластика животные, довольно, впрочем, пошлые. Я несколько раз была на тусовках в этой, пригородной части, и мне понравилось.

      По мере приближения к нашей цели местность становилась все более мрачной, а домики – все более обветшалыми и унылыми. Коул Остер, адрес которого был записан у меня на руке, жил в полуразрушенном, выкрашенном синей краской домике в конце тупика с милым названием Последний Шанс. Ни вид домика, ни название тупика не внушали доверия. Мы поднялись по скрипучим ступеням и постучали. Через пару минут невысокий лысеющий человек лет пятидесяти высунул голову в щель приоткрывшейся двери.

      – Ну?

      – Вы Коул Остер? – спросила я.

      – И кому это потребовалось знать? – пробурчал он.

      – Миша Во назвала нам ваше имя. Мы ищем Жнеца.

      – Проваливайте!

      И он захлопнул дверь.

      Я снова постучала, на этот раз громче. А не дождавшись ответа, принялась дубасить в дверь ногой. При этом я орала:

      – Чем дольше мы будем торчать у вас на пороге, тем больше шансов, что «Деназен» нас здесь найдет! Вы хотели бы видеть людей из «Деназена» у себя за чашкой чая?

      Не успела я закончить свою тираду, как запоры заскрежетали, и дверь открылась.

      – Заходите, только быстро! – прозвучало изнутри.

      Мы вошли под его бормотание: он