Последний инженер. Павел Шабарин

эксперименты начали заходить куда дальше, чем должны были. Среди инженеров стало… – Артур сглотнул образовавшийся в горле ком, – стало нормой ставить эксперименты на людях. Порой на единицах, порой на десятках, сотнях, порой…

      – Порой на тысячах, – продолжил Берг, – на тысячах ни в чем не повинных людей. Инженеры первого эшелона думали, что делают человечеству одолжение, большой подарок, меняя его, перестраивая по своему вкусу.

      Артур опять нервно сделал большой глоток чая и продолжил:

      – Конечно, дело было не только в людях. Хотя само по себе это ужасно. Новые технологии без всякой системы встраивались в программу, замещая и тем самым уничтожая стандартные протоколы, автоматику. Все переписывалось – машины, природа, животные, – все. Я летел в составе второго эшелона. Мы должны были обеспечивать подготовку планеты и последующую высадку. Но когда флот встал на орбиту и мы проснулись, то, что увидели, стало для нас настоящим шоком. От программы не осталось ровным счетом ни черта. Каждый перенес это потрясение по-своему, кто-то тяжело, а кто-то очень тяжело. Хуже всех было Гермгольцу…

      – Старшему инженеру второго эшелона, – пояснил Берг.

      – Сначала он приказал изолировать всех инженеров первого эшелона и стереть все их исследования. Флот, как ты понимаешь, был огромным и подвергся просто чудовищным изменениям за тысячелетия полета, найти и уничтожить все следы работы первого эшелона оказалось попросту невозможно. Гермгольц медленно сходил с ума, а вместе с ним и большая часть моих коллег. Одна половина считала, что нужно уничтожить все… включая людей, подвергшихся изменениям, вторая говорила, что все еще можно поправить.

      – И что случилось потом?

      Артур и Берг какое-то время сидели молча. Затем снова заговорил Артур:

      – Потом случилась бойня. Гермгольц каким-то образом сумел перебить практически весь первый эшелон. После этого он заявил, что поступит так с каждым, кто пойдет против него.

      – Но ты пошел, да? – попыталась угадать Гайка.

      – Гермгольц… – тяжело вздохнул Артур, – на моей памяти еще не нарушил ни одного своего слова. А я, как ты видишь, жив.

      – Не все тогда оставались на орбите, – пояснил Берг. – Артур должен был следить за спуском капсул на планету с ее поверхности. Пока другие увлекались спорами о судьбе человечества, кое-кто просто делал свое дело.

      – Я уже давно был на планете, когда на орбите началась бойня, – вспоминал Артур, – помню, мы тогда только закончили спускать геостанции. Не знаю, что там произошло, и даже боюсь представить. Но когда все кончилось, поступил сигнал от Гермгольца. Он сбрасывал капсулы с людьми. Сбрасывал так, чтобы никого не осталось в живых. Без тормозных двигателей, по неправильной траектории.

      – И что ты сделал?

      – Свою работу, – коротко сказал Артур. – Ни одна из капсул с людьми так и не разбилась. Все выжили.

      – Выжили при посадке, да, – отметил Берг, – но программа