Красное Зеркало. Конец легенды. Денис Ватутин

помощь, ты уже второй раз мне помогла, но с местными мусорами я бы сладил и так… Ладно, мне пора, я пойду… Со мной вообще небезопасно…

      – Ишь какой опасный. – Джей враз округлила глаза и уперла руки в бока. – Пойдем-ка, я тебя обратно отдам в руки закона!

      – Пойдем, – ответил я, остановившись и стиснув челюсти.

      Я смотрел в ее глаза и думал – неужели и этому человеку хочется проблем, от которых я так старательно бегу? Что заставило ее оставить отца и приехать сюда? Жажда приключений? Желание всюду сунуть свой нос или навести порядок? Наверное, Сибилла сделала бы так же…

      – Ладно, Пастух Глюков, хорош рамсить[20], – махнула она рукой, – не для того я Бореску напрягала, пойдем-ка все продумаем…

      Я вздохнул.

      Мне стало немного стыдно за вспышку эмоций – ведь этот человек спас мне жизнь, тогда… Когда оборвались еще несколько… Я мог бы сейчас лежать на песке возле рельсового полотна или раствориться в алом плазмоиде, как это случилось с Йоргеном и Сибиллой…

      Мысли путались, и я попытался взять себя в руки.

      – Как ты меня нашла? – спросил я.

      – Очень просто, – ответила Джей. – Ты зарегистрировался в городе. Где отель, я знала – в городе хорошо разбираюсь. Таксист отеля сказал, что возил тебя пару раз в «Сделай Так», бармен – мой хороший знакомый Морис, добрый малый, подтвердил про тебя… А таксист, что дежурил у кафе, за пару жетонов рассказал, куда тебя возил еще… Я подхожу и вижу, что тебя уже пакуют в патруль! Знаешь, я ни капли не удивилась…

      – Значит, мы идем в мужской гарем? – заискивающе спросил я, пытаясь загладить неловкость.

      – Вот была охота, – усмехнулась Джей, – мы идем в кабак, а там все решим.

      Бореску был темноволосым и широким. Причем широким везде – широкое лицо, широко посаженные глаза под широким лбом, широкая, немного бочкообразная грудь, ноги и руки почти в два раза шире моих. Правда, рост невелик, где-то метр шестьдесят-семьдесят. Я заметил странную особенность: почти все сотрудники милиции в Лихоторо носили пышные усы, хотя уставом это, кажется, не оговаривалось.

      – Я знать не желаю, какие там у вас дела со Странным, Джей. – Он взмахнул рукой с сарделькообразными пальцами и отхлебнул из кружки пива, которое в меню значилось как «Пиво «Три Вулкана».

      – Тебя с Хмурым я давно знаю, – продолжал он. – Если бы все так, как вы, закон нарушали, на Марсе было бы райское благоденствие, в натуре… Но вот этот тип…

      Разговор происходил как бы в мое отсутствие.

      – Я вас тоже люблю, господин капитан, – вставил я, прихлебывая виски.

      Он как-то дико покосился на меня, словно я был несуразной флуктуацией пространственно-временного континуума, и, повернувшись к Джей, продолжил:

      – Я лично против него ничего не имею, но ты читала, что про него пишут в Сети?

      – Я там была, у поезда… – перебила его Джей. – Он пытался до последнего экранировать людей от глюка – это, собственно, и дало нам время спасти остальных… Он же Пастух…

      – Я

20

Рамсить (жарг.) – здесь буквально: ругаться, ссориться, доказывать свою правоту.