Зеркало зла. Кир Булычев

и третий, маленького роста, скрытый раньше в тени домов…

      Больше Дороти не глядела назад. Она бежала к фонарю, но, как назло, никто не выходил из паба и не входил в него. И Дороти знала, какой густой шум и табачный дым царят там, внутри, за толстыми стенами – на улице может произойти сражение, но никто внутри его не услышит.

      Снова сзади вцепилась в нее рука.

      – Да стой ты! – проскрипел задыхающийся голос… И Дороти попыталась упасть, чтобы таким образом вырваться, впрочем, делала она это неосознанно – не думала ни о чем, только бы убежать! – Ах! – вскрикнул человек сзади.

      Хватка ослабла, будто он споткнулся и вынужден был ради того, чтобы удержать равновесие, выпустить добычу.

      И это дало возможность Дороти домчаться, подобрав юбки выше пояса, до паба, но не до двери – некогда было. Она замолотила в маленькое, забранное косой решеткой окно так, что чуть не разбила его.

      Она не слышала, что происходит сзади, и не смела обернуться. Ударив несколько раз кулаком в окно, она кинулась к двери.

      А тут дверь как раз открылась, но сначала вышел совсем пьяный зеленщик Робертс, а за ним плелся его хромой сын Пол. А вот за ними, почуяв неладное, услышав стук, вылетел известный всей улице и всей набережной Сэмми Грант, мулат из Вест-Индии, отставной сержант с черной повязкой через черное лицо, знаменитый канонир времен войны с янки. Делать Гранту было нечего, он весь день проводил в пабе или других подобных местах, и у него был сказочный нюх на драки, потасовки и всевозможные приключения.

      А человек, посвятивший себя дракам и так и не ставший взрослым к пятидесяти годам, умеет мгновенно разобраться в ситуации и понять, на чьей стороне драться выгодно или почетно.

      – Дороти! – взревел он. – Кто тебя обижает?

      И в этот момент Дороти умудрилась спрятаться за зеленщика и захлебывающимся голосом прохрипеть:

      – Там! Вон там!

      В этот момент один из преследователей ворвался в круг света, нарисованный фонарем на мостовой у входа в паб. Он был в черном сюртуке, цилиндр потерялся, а прямые черные волосы прижались к голове, смазанные душистым маслом. Он увидел Дороти и закричал:

      – Держите ее! Это преступница!

      И тогда наступил светлый момент для Сэмми.

      – Дороти? – вежливо спросил он. – Преступница?

      – С дороги, черномазый! – зарычал преследователь.

      А вот этого говорить совсем не следовало. Сэмми сказал друзьям, уже высыпавшим на шум из паба:

      – Только не вмешиваться. Я вас умоляю всем святым!

      – Понимаем, Сэмми, – сказал зеленщик. – Как не понять. Считай, что он твой!

      И тогда Сэмми врезал преследователю в подбородок кулаком размером с арбуз.

      Противник оказался крепче, чем многие подозревали, и вытащил из-за пояса пистолет.

      Это взбесило законопослушного Сэмми. Он не выносил, если кто-то вытаскивал пистолет.

      В следующее мгновение пистолет улетел куда-то далеко, к Темзе, звякнув о камень, а затем плеснув