Уйти, чтобы выжить. Сергей Садов

боится ли он умереть. Непонятно.

      Так что прицепившиеся к нам явно были не местные. Жорка тут же вскочил и кинулся в драку, получил пару раз и отлетел к стене. Гвоздь появился вовремя: несколько секунд разглядывал противников, а потом молча ринулся в атаку. Тут-то мне и удалось увидеть несколько приемов… В ход шли и зубы, и локти, и ноги, и даже голова. Жорка снова вскочил и бросился в схватку. Милка хлюпала носом, а я упал на пол и стал кусать чужие ноги. Пару раз мне досталось по голове, один раз дали по почкам, не сильно, но больно. Я рассердился и теперь не только кусался, но и царапался. Драка закончилась появлением милиционера и всеобщим драпом. Эту свою первую драку я запомнил очень хорошо. Потом Гвоздь мне выговаривал:

      – Вы, сэр Вольдемар, как маленький – всякую гадость в рот тащите. А если отравитесь, что мы делать будем? Вы нас сильно этим опечалите.

      – А чего они? – угрюмо повторял я.

      Слова, что говорил Гвоздь, я вроде бы все понимал, но в их общем смысле был не уверен. Потому на всякий случай только огрызался.

      – Они хамы, но вы-то, сэр Вольдемар! Надо будет вам кое-что показать.

      Показанные приемы были крайне нечестны, но зато действенны, в чем я убедился позже – эта драка оказалась далеко не последней в моей карьере.

      – Хотя, – нехотя признал он, – и личный опыт тоже есть.

      Наставник, похоже, понял его состояние и только хлопнул по плечу.

      – Позанимайся еще немного. Думаю, это тебе поможет.

      Мальчик молча кивнул. Но вдруг скривился от боли и, хотя тут же взял себя в руки, наставник заметил.

      – Ты сегодня колол лекарство? – поинтересовался он, наклоняясь.

      Скрывать смысла не было – обмануть Михайла Потапыча еще ни разу не удавалось, и Володя отрицательно качнул головой.

      – Ну и ради чего ты это терпишь?

      – Это еще ничего… А ваше обезболивающее уже все равно плохо действует. Врачи говорят, что надо переходить на более сильное… а у меня к наркотикам свое отношение. Гвоздь ни за что не одобрил бы… Лучше потерплю.

      – Значит, процедуры уже почти не помогают, раз такие приступы боли случаются. – Наставник вздохнул. – Времени почти не остается. Болезнь развивается быстрее, чем рассчитывали. Врачи надеялись еще минимум на полгода.

      – Возможно, из-за тренировок.

      – Возможно. Но, может, все-таки сходишь к врачам? Пусть наркотик, но после перехода последствий не должно остаться…

      – А если останутся? Нет. Я лучше потерплю. Я привык к боли.

      – Володя, не рассказывай мне сказки – я знаю, какая боль может быть от твоей болезни… взрослые на стену лезут…

      – Вот когда полезу – тогда и соглашусь, а пока терпеть можно.

      Володя демонстративно отвернулся и занялся разминкой: сел на шпагат и с каким-то остервенением начал делать наклоны: вперед, вытягиваясь в струнку, и назад. Вперед – назад.

      Михайло Потапыч покачал головой, глядя на мальчика, и направился к выходу. Врачи говорили,