Графиня де Монсоро. Александр Дюма

же углу повстречала того же молодого человека. Он опять, как и накануне, начал приставать к ней с вопросами. Но на сей раз Гертруда оказалась менее неприступной и перебросилась с ним несколькими словами.

      На следующий день Гертруда была еще более общительной, она рассказала, что я вдова советника и, оставшись после смерти мужа без состояния, веду очень уединенный образ жизни; Орильи пытался разузнать больше, но ему пришлось пока удовлетвориться этими сведениями.

      Еще через день Орильи, по-видимому, возымел какие-то подозрения относительно достоверности сведений, полученных им накануне. Он завел речь о графстве Анжу, о замке Боже и произнес слово «Меридор».

      Гертруда ответила, что все эти названия ей совершенно неизвестны.

      Тогда Орильи признался, что он человек герцога Анжуйского и что герцог меня видел и влюбился в меня.

      Сделав это признание, он начал сулить златые горы и мне и Гертруде: Гертруде – если она впустит принца в дом, мне – если я соглашусь его принять.

      Каждый вечер господин Монсоро навещал нас, и каждый вечер я рассказывала ему все наши новости. Он оставался в нашем доме с восьми часов вечера до полуночи, и по всему было видно, что он сильно встревожен.

      В субботу вечером он пришел более бледный и возбужденный, чем обычно.

      – Слушайте, – сказал он, – пообещайте свидеться с герцогом во вторник или в среду.

      – Обещать свидание, а почему? – воскликнула я.

      – Потому что герцог Анжуйский готов на все, сейчас он в прекрасных отношениях с королем, и, следовательно, помощи от короля ждать нечего.

      – Но разве до среды положение может измениться в нашу пользу?

      – Возможно. Я со дня на день жду одного события, которое должно поставить принца в зависимость от меня; я подталкиваю, я тороплю это событие, и не только молитвами, но и делами. Завтра мне придется вас покинуть, я еду в Монтеро.

      – Так надо? – спросила я со страхом, к которому примешивалось чувство некоторого облегчения.

      – Да, у меня там встреча, совершенно необходимая для того, чтобы ускорить то событие, о котором я вам говорил.

      – А если мы окажемся в трудном положении, что тогда делать? Боже мой!

      – Что могу я против принца, сударыня? Ведь у меня нет никаких прав защищать вас. Придется уступить злой судьбе.

      – Ах, батюшка, мой батюшка! – воскликнула я.

      Граф пристально посмотрел на меня.

      – О сударь!

      – Вы можете меня в чем-нибудь упрекнуть?

      – Нет, нет, напротив!

      – Разве я не был предан вам, как друг, и почтителен, как брат?

      – Вы вели себя образцово во всех отношениях.

      – Помните, что вы мне обещали?

      – Да.

      – Разве я хоть раз напоминал вам об этом?

      – Нет.

      – И однако, когда обстоятельства сложились так, что вам приходится выбирать между почетным положением супруги и позорной участью куртизанки, вы предпочитаете стать любовницей герцога Анжуйского, а не женой графа де Монсоро.

      – Я этого