Жизненный план. Лори Спилман

узел из стыда и гнева. Прикусываю нижнюю губу и плотно сжимаю веки. Сколько раз отец надувал меня? Я уже и счет потеряла. После первой дюжины я все поняла. Но все же оставалась слишком доверчивой. Я верила в Чарльза Боулингера, как в волшебника Санта-Клауса, верила, что папа обязательно придет, если я буду продолжать верить.

      – «Твои жизненные цели тронули мою душу. Некоторые, как номер семь, казались потешными. Другие зрелыми и обдуманными, как номер 12: «ПОМОГАТЬ БЕДНЫМ». Ты всегда умела жертвовать, Брет, у тебя чувствительная, заботливая душа. Сейчас мне так больно видеть, сколько поставленных целей еще не достигнуто».

      – Мне не нужны такие цели, мама. Я изменилась.

      – «Разумеется, ты изменилась», – продолжает Мидар.

      Выхватываю у него письмо.

      – Неужели она так написала?

      Он указывает на строчку.

      – Вот здесь.

      Волосы на голове начинают шевелиться.

      – Чудно. Продолжайте.

      – «Разумеется, ты изменилась, но, милая моя, боюсь, ты отказалась от истинно верных устремлений. Скажи, разве сейчас у тебя есть цели?»

      – Есть, конечно, – уверенно говорю я и спешно пытаюсь придумать хотя бы одну. – До сегодняшнего дня я думала управлять «Боулингер косметик».

      – «Роль деловой женщины совсем тебе не подходит».

      Прежде чем успеваю выхватить у него лист, мистер Мидар наклоняется и сам показывает мне написанное предложение.

      – Бог мой, такое впечатление, что она меня слышит.

      – Возможно, поэтому она и просила меня прочитать письмо, чтобы получился своего рода диалог.

      Промокаю глаза салфеткой.

      – У мамы было развито шестое чувство. Если меня что-то тревожило, ей никогда не надо было объяснять. Она сама мне все рассказывала. А когда я пыталась убедить ее, что все не так, она смотрела на меня и говорила: «Брет, ты забыла, я тебя родила. Я единственная, кого ты не сможешь обмануть».

      – Здорово, – искренне восхищается Мидар. – Такая связь поистине бесценна.

      Вновь вижу в его глазах сопереживание и боль.

      – Вы тоже потеряли родителей?

      – Они оба живы. Живут в Шампейне.

      Он не говорит, здоровы ли они. Решаю оставить тему.

      – «Я очень жалею, что позволяла тебе все эти годы работать в «Боулингер косметик».

      – Мама! Спасибо тебе большое!

      – «Ты слишком тонкая натура для такой среды. Ты рождена преподавать».

      – Преподавать? Ненавижу преподавать!

      – «Ты никогда не стремилась развивать в себе эти способности. Помнишь тот неудачный опыт в Мидоудейл?»

      Качаю головой:

      – Ох, отлично помню. Мне было так одиноко в тот год.

      – «И потом ты пришла ко мне и плакала, разочарованная и переполняемая страхами, и я приняла тебя в свою компанию, нашла место в отделе маркетинга. Я сделала все, чтобы стереть с твоего прекрасного личика следы тревоги и печали. Вместо того чтобы убедить тебя оттачивать свое мастерство учителя годами, я позволила тебе отказаться от мечты. Позволила