Темный мир. Равновесие. Марина и Сергей Дяченко

но чувство было такое, будто ты вернулся домой после долгого путешествия. И велосипед в прихожей, и картины на стенах, и зарядный шнурок от мобильника, торчащий из розетки, как лиана, сочетались и складывались в единый образ теплой родной норы.

      Я заглянула в комнату. Здесь картин было много, им не хватало места. На экране компьютера в углу мигала и переливалась галактика. На полу, свесив желтый язычок чайного пакетика, стояла пустая чашка.

      – Дарья! – крикнула из кухни Лиза. – Бутерброды будешь?

      Я подумала, что уже два года в Москве, а друзей, чтобы прийти в гости, у меня нет. И ни в одном городе не было – до сих пор.

      На кухне по стенам тоже были развешаны картины (я уже догадалась, что это Гришины). Над головой Лизы цвела сакура и возвышалась Фудзи; Лиза рвала полиэтилен на упаковке с колбасой с видом Самсона, разрывающего пасть льву. Из тостера выскочили поджаренные квадратики хлеба.

      – Бери! – Лиза протянула мне вскрытую упаковку.

      Я посмотрела на свои ладони:

      – Можно руки помыть?

      Вход в ванную оказался сразу за дверью кухни. Я вошла…

      На вешалках пестрели махровые полотенца. На полочках толпились шампуни и батарея косметики. Отдельно на гвоздиках развешаны были рыболовные снасти. Вода в ванне оказалась покрыта толстым льдом, сантиметров пятнадцать, если судить по краю узкой полыньи. Лед кое-где был покрыт свежей рыбьей чешуей.

      – Эй, – услышала я свой голос, – у вас тут в ванне… Это так надо?

      – Если тебе душ принять, ты скажи, – отозвался Гриша. – Но тебе же только руки помыть, да?

      Из крана текла нормальная, коммунальная, теплая московская вода.

      Когда я наконец вернулась в кухню, там были готовы бутерброды и кофе. Несколько минут мы молча ели, и это были, пожалуй, очень хорошие минуты в моей жизни. Очень спокойные и счастливые, несмотря на лед и чешую в ванне.

      – Ребята, – сказала я наконец, – а где вы моетесь?

      Лиза покосилась на Гришу:

      – А это хороший вопрос…

      – В соседней гостинице, – отозвался тот как ни в чем не бывало.

      – Бегаете с полотенцами… по улице?

      – Зачем? – удивился Гриша. – Открыл рамочку, помылся в номере, закрыл рамочку… Все просто.

      Я мигнула:

      – А если там, в этом номере, уже кто-то моется?

      Гриша обезоруживающе улыбнулся. За него ответила Лиза:

      – Тогда тоже просто. Тогда извиняется, уходится. Иногда с той стороны визжится очень громко…

      – Понимаешь, – проникновенно сказал Гриша. – У меня в ванне, на дне, нарисован уникальный портал… рамка в зимнее озеро тысяча восемьсот двенадцатого года. Ловится, прикинь, осетр! Стерлядь! Экологически чистая рыба!

      Он привстал, открыл морозилку – она была забита до краев. Я разинула рот: действительно осетр. И еще что-то, с крупной чешуей и огромными хвостами. Полная морозильная камера.

      – А готовить некому, – пробормотала Лиза. – Приходится тупо жарить… Кстати, ты рыбу умеешь готовить?

      Она поглядела на меня довольно-таки хищно, я прикинула объемы работы, запрятанные в морозилке, и на всякий случай