Книги о семье. Леон Баттиста Альберти

хватит не только на удовлетворение потребностей, но и на исполнение желаний. Я здесь имею в виду только достойные желания. Недостойные желания всегда представлялись мне не столько истинным проявлением воли, сколько помутнением ума и пороком испорченной души. Все лишнее, что ты оставляешь детям, будет для них обузой. А отеческая любовь ставит целью не обременить сыновей, но облегчить им жизнь. С лишним грузом справиться нетрудно. То, что тяжело нести, скоро падает, так что ничто не сравнится в хрупкости с богатством. Я не могу назвать достойным отца такой дар сыну, который сулит ему неприятности и порабощает его. Пусть неприятности и труды останутся нашим недругам, а друзьям – радость и воля. Не думаю, что богатство должно нести с собой рабство и огорчения, как это всегда бывает с излишними богатствами. Для сыновей предпочтительнее обеспечить свои нужды, нежели потерять вместе с избыточной и неуместной нагрузкой важные и полезные вещи, как это непременно случается с теми, кто не умеет пользоваться и владеть дарами судьбы. Все то, с чем твои сыновья не смогут управиться и совладать, все это будет для них лишним и ненужным. Но следует научить их добродетели, объяснить, как управлять прежде всего самими собой, сформировать их желания и потребности, наставить их в приобретении хвалы, милости и расположения, а не богатств, позаботиться о том, чтобы они знали, как сохранить честь и благосклонность, и понимали как себя вести.

      А уж тот, кто будет подкован в отношении стяжания славы и достоинства, несомненно, окажется в состоянии обеспечить себе и сохранить все прочие и второстепенные вещи.

      Если же отцы сами для этого не пригодны или слишком заняты другими важными делами (но есть ли такие дела, которые важнее, чем забота о детях?), пусть найдут того, у кого дети смогут в должной мере научиться похвальным поступкам, как по рассказам поступил Пел ей, который приставил к своему сыну Ахиллу благоразумного и красноречивого Феникса, чтобы тот научился у него правильно говорить и хорошо поступать. Пусть отец отдаст сына знающему человеку, который поможет ему усвоить важные для жизни вещи и сообщит, как распознать и получить представление о том, что ценно. Марк Туллий Цицерон, первый среди наших ораторов, был отдан отцом на выучку правоведу Квинту Муцию Сцеволе, который не оставлял ребенка ни на минуту. Разумный отец. Он хотел, чтобы сын общался с тем, кто сможет лучше отца научить и образовать его. Но если отец может сам украсить своих детей плодами добродетели, образования и учености, как это можешь сделать ты, Адовардо, почему бы ему не отставить в сторону все прочие дела, чтобы сделать их более знающими, благонравными, разумными и воспитанными? Достойный муж древности Катон не стыдился и не считал за труд учить своего сына не только литературе, но и плаванию, фехтованию и тому подобным воинским и гражданским искусствам, и почитал долгом отцов наставлять сыновей во всех доблестях, приличествующих свободному человеку, полагая, что таковым нельзя по праву назвать того, кто не