Восток – дело тонкое…. Александр Сорочинский

меня, чтобы вместе сесть в самолёт.

      Для реализации этого поручения Таня сначала попыталась использовать звуковой метод воздействия на спящего беспробудным сном человека. Несмотря на миниатюрность, она оказалась обладательницей очень сильного голоса, к тому же покрывающего несколько высоких октав. Постепенно повышая силу и высоту собственного крика до частоты ультразвука, сопоставимого со звуком турбины реактивного самолёта при максимальных оборотах, она добилась потрясающих результатов: проснулись все обитатели длинного пятиэтажного здания общежития…, кроме меня. Поскольку, по утверждению друзей, на моём безмятежном лице не дрогнул ни один мускул, она решила принять предложение Володи и применить ко мне водный метод побудки.

      Вылитый на мою голову чайник ледяной воды из-под крана изрядно намочил и охладил не только мою голову с густой шевелюрой, но и подушку до самого матраца. Впрочем, это был единственный эффект от применения новой методики! Тогда Таня маленькая принялась бессистемно на ходу изобретать различные массажеподобные садистские процедуры. Сначала она изо всех сил трясла меня, потом стала с всё возрастающей силой, частотой и звонкостью похлопывать по щекам, стучать кулачками по груди, как по барабану. Наконец, она окончательно отчаялась вернуть меня к активной жизни в ближайшем будущем и безутешно заплакала.

      Сквозь тяжёлый беспробудный сон я слышал её плач и посочувствовал ей, но помочь ничем не мог. Дело в том, что кроме выпитого в достаточном количестве спиртного, ещё и спал после окончания празднества только один час. А этого было явно недостаточно для маломальского отдыха моего утомлённого непосильным отдыхом организма. Таня маленькая обречённо стояла у изголовья моей общежитской, на века изготовленной кровати с панцирной сеткой и высоченными металлическими спинками. Безнадёжно опустив коротко стриженую головку с белёсыми волосами, бессильно повесив тонкие, как тростинки руки, покрытые чуть ли не прозрачной белой кожей, сквозь которую просвечивали синие сосуды, она негромко плакала. Из её голубых, почти бесцветных глаз, текли слёзы безысходности.

      И тут в битву по моему подъёму включилась тяжёлая артиллерия – наш рассудительный «аксакал» Володя. Он искренне пожалел несчастную Таню, восхитился её ответственностью за данное обещание, сильно зауважал её за настырность в выполнении данного мне слова и, наконец, решил заодно всерьёз помочь и мне. Он подошёл к моей кровати, рывком поставил на ноги и твёрдо отчеканил приказ: «Надо ехать в аэропорт! Самолёт ждать не будет!». Я встрепенулся, подтянулся и ответил, ещё не открывая глаз, но сразу, как будто и не спал: «Не могу, мне надо сдать бельё кастелянше».

      – «Сдам я! Езжай!».

      Я согласно заторможено кивнул тяжеленной чугунной, вдруг загудевшей, как котёл головой и медленно, как гоголевский Вий, слегка размежил неподъёмные свинцовые веки. Ещё несколько секунд ушло на наведение резкости во взгляде на Володю,