Льется с кленов листьев медь. Алекс Норк

подобное, а вторые не могут – им и фантазия о таком невдомек.

      Ваня. (Радостно). Верно!

      Жорж. А еще придумали, что я относился к произошедшему, как счастливому повороту судьбы.

      Ваня. (Не уверенно, что стоит задавать этот вопрос). А дальше как было?

      Жорж. Жену через семь лет потерял.

      Ваня. Это во Франции уже?

      Жорж. Да, меня почти сразу выслали.

      Ваня. И не женились больше?

      Жорж. (Отрицательно качает головой). Потом другая кара Господня. Одна из дочерей моих – Леони – ненавистью стала ко мне проникаться. Почти уже с детских лет.

      Ваня. А по какой причине?

      Жорж. Не могу объяснить. Видно, Господь так назначил. Я не меньше ее любил, не меньше внимания уделял. Как-то прознала она про ту дуэль… Русские корни ее завораживали, рано начала учить русский язык и, по способностям своим огромным, одолела его до полноценного понимания. Выговаривала, правда, смешно. Да… а меня в глаза убийцею называла. Мог ли я радоваться таким обстоятельствам жизни?

      Ваня. Как потом она, дочка ваша, не одумалась?

      Жорж отрицательно качает головой. (После паузы). Умерла в сумасшедшем доме.

      Ваня. Вот тебе…

      Жорж. Извините, что подверг невеселой истории из жизни своей. Пойду прилягу, сон под утро был беспокойный. Картинки из прошлого: холодно, я на крыльцо выбежал – проводить. Отношения находились еще совсем неиспорченными.

      (Входит Человек)

      Бал кончался у Трубецких. Пушкины на санях уже отъехали. У нее сзади был виден только капор меховой, а он повернулся ко мне и зубы скалил, и взгляд как у зверя, который показывает – может напасть. Сани уезжают, а я всё вижу эти зубы и этот звериный взгляд…

      Человек. Ну что вы, Жорж, хотите от черномазого?

      Жорж. Как вы князь… там, право, крови этой почти ничего.

      Человек. М-м, искра тоже – «почти ничего». А что иной раз получается – сами знаете.

      Ваня. Вы, Жорж, зеваете. Правда, прилягте, раз плохо спалось.

      Жорж. Пожалуй что, да не на долго. (Уходит).

      Человек. Проходит и садится к Ване за столик. (В сторону двери, за которой скрылся Жорж). Что, есть проблемы?

      Ваня. (Посмотрев туда, наклоняется слегка к Человеку). Тут сложный случай. Вы поняли, кто он?

      Человек. Догадался уже – Жорж Дантес.

      Ваня. Не только. Раздвоение личности. Полярное. Осторожнее надо быть, потому что второй…

      Человек. Что?! Пушкин?! (Встает… снова садится). Этому непременно надлежало когда-то произойти.

      Ваня. Почему непременно?

      Человек. По двум причинам. Во-первых, создатель наш зачем-то решил, что лучше не ограничивать мир и предоставить ему все возможности. То есть – всё имеет право случиться… Ты морщишься?

      Ваня. Да как-то это… не чересчур?

      Человек. По моему мнению – тоже. А поскольку всему предоставлено право присутствия, выскажу мысль, что нельзя исключать Его (показывает пальцем вверх) недоработку. Она ведь тоже имеет право на существование.

      Ваня