Замок у моря. Алекс Норк

и, обещав появиться завтра, отправился домой.

      Каспер, выпуская меня наружу, вежливо улыбнулся и пожелал счастливого пути, а я еще раз обратил внимание на его внешность.

      При высоком, сильном, чуть сутуловатом теле, в нем не было ничего крестьянского или вообще от человека из сельской местности. Отдельные черты лица, может быть, не стоили специального описания, но ощущалось их общее умное и сильное выражение. Глаза небольшие, карие, очень внимательные. И с абсолютно доброжелательным выражением. Но ничего заискивающего, услужливого. И кажется, вся его мимика была сосредоточена в этих глазах и окружавших их очень подвижных морщинках.

      Я отправился к себе, не встретив никого из молодежи. Видимо, им хватало места в большом замке или просторном окружавшем его парке. Мои часы показывали без четверти семь, и летнее солнце только еще приближало свой путь к горизонту.

      Когда я вышел на улочку, где находился дом Роббинсов, с другой ее стороны появился доктор. Он двигался почти прогулочным шагом, с видом человека, выполнившего все свои дневные обязанности.

      – Оказали помощь своему пациенту? – спросил я, когда мы сошлись на середине улицы.

      – Да, хотя, – он поморщился, – если бы мне эти деревенские олухи все сообщили толком, я бы не потратил время на чаепитие. Больного все-таки пришлось отправить в Саутпорт. Только что его туда забрали на дежурной карете.

      – И что же, его жизнь в опасности?

      – Нет, к счастью нет. Там неплохая клиника. Хотя ее можно было бы сделать лучше и пустить дело с большим размахом. Но все же, это не Южная Америка.

      – Вы там долго работали?

      – Долго. Причем не только в городах, но и в сельской местности, поначалу. Сколько, знали бы вы, я там видел нелепых смертей. От простого невежества, ленивого благодушия. Легкомыслие среди тамошнего народа поразительное. Всегда надеются, что болезнь сама пройдет.

      Вид у доктора был уставший.

      Мы некоторое время помолчали.

      – Знаете что, – предложил он, – тут в деревне вполне приличный паб. Чистый, и хорошее пиво. Впрочем, может быть, вы не любитель пива?

      – Любитель, да и время еще не позднее.

      – Вот и хорошо. К тому же, есть одна деликатная тема, о которой бы надо поговорить…

      Паб оказался действительно вполне приличным. Подошел бы и для лондонской периферии. Состоял он из основного зала, в котором сидело человек тридцать, и нескольких зарешеченных тонкими деревянными планками кабин, в одну из которых мы сразу направились. В отдельном помещении на другом конце находилась бильярдная, откуда, из-за полуприкрытой двери, раздавались иногда гулкие удары шаров и повышенного тона возгласы. В остальном – было спокойно и чинно.

      Нам тут же поставили средних размеров бокалы, и отхлебнув, я убедился, что пиво действительно хорошего качества.

      – Могу порекомендовать превосходные копченые анчоусы, – предложил официант, – старый Роббинс умудрился наловить их более пятидесяти фунтов. Очень свежего приготовления.

      – Ну,