Семейная тайна. Т. Дж. Браун

работу.

      У Виктории подкосились колени, и Кейти подхватила ее за талию.

      – Мисс!

      Перед глазами заплясали черные точки, в груди образовалась пустота, означавшая, что вскоре дыхание прекратится. Виктория широко открывала рот, борясь за каждый вдох. Черные точки сливались, превращаясь в туннель, и она понимала, что упадет в обморок, если не глотнет воздуха. Кейти подвела ее к шляпному магазину, и Виктория с благодарностью прислонилась к кирпичной стене. Она сжала губы, досчитала до трех и сделала неглубокий вдох.

      – Мисс! Вам нужен ингалятор, мисс?

      Испуганный голос Кейти доносился будто издалека. Виктория отрицательно покачала головой и продолжала считать. Один, два, три, вдох. Один, два, три… Пульс понемногу замедлился, и грудь отпустило.

      – Мисс, что с вами? Эта девица вам докучает?

      К ним подбежал мужчина, одетый в дорогой фланелевый пиджак и жилет.

      Виктория потрясенно открыла глаза – неужели он вообразил, будто Кейти в поношенной форме горничной пристает к ней?

      – Конечно же нет. Не ваше дело, – выдохнула Виктория. – Как вы смеете судить по одежде! Стыдитесь!

      Тот в смятении приподнял котелок и ретировался:

      – Вам лучше? Я что-то не то сказала, мисс?

      – Нет, – покачала головой Виктория. – Разумеется, нет. Просто… очередной приступ. Все как обычно.

      Впрочем, новый доктор назвал ее болезнь астмой. Виктория ненавидела слово «астма» и отказывалась использовать как это слово, так и производные от него. Оно звучало… тошнотворно.

      Кейти сморщила лицо, но ничего не сказала, помогла Виктории выпрямиться и медленно повела ее по улице.

      Пальцы на руках и ногах покалывало, и Виктория не понимала причины: то ли это последствия приступа, то ли гнев, укреплявшийся в ее сердце.

      Так вот что скрывает Ровена. Они собираются продать ее дом! Любимый дом, чистый и светлый, с бессчетными окнами и годами драгоценных воспоминаний. Как Ровена могла допустить подобное?

* * *

      Пруденс сидела, прикрыв глаза. От малейшего толчка экипажа ныли кости, а нервы скручивались узлом. Вчера, в начале путешествия, она ощутила легкое волнение, пробившееся сквозь неизбывную скорбь, которая, словно пелена, припудривала кожу. Но так было рано утром, и вскоре бесконечные зеленые поля и тронутые осенью деревья примелькались. К моменту, когда экипаж остановился возле гостиницы в Бедфорде, у Пруденс все затекло, а на душе стало еще мучительнее. Сегодня же каждая мышца вопила о навязанной неподвижности. Пруденс жалела, что поездку не отложили хотя бы на неделю, – ведь шофер собирался отогнать новый автомобиль сэра Филипа в Саммерсет, но граф настоял на традиционной похоронной процессии. Сам он ехал в экипаже перед ними, сразу за каретой из черного дерева, в которой везли гроб с телом сэра Филипа.

      Автомобили встречались довольно часто, и кучерам приходилось останавливаться и успокаивать лошадей, а Пруденс готова была сорваться на крик. Ей казалось, что они никогда не достигнут Саммерсета.

      После вчерашней ссоры Ровена с Викторией не обменялись и парой