У кладезя бездны. Адские врата. Александр Афанасьев

швейцарцам не понравилось – в конце концов, здесь была не Африка, здесь была родная Швейцария. Но подчинение приказам вбито в германоязычные народы с детства – поэтому Генрих только кивнул, ответив за обоих:

      – Яволь, герр вице-адмираль…

      В Швейцарии, как я уже говорил, уважение к полиции – в крови каждого швейцарца, в России такого нет. В России водитель, которому приказали бы остановиться, обязательно бы обратил внимание, что у дорожного полицейского почему-то нет обязательного атрибута его профессии – жезла со с ветовозвращающими полосками. А если бы и остановился – то попросил бы предъявить удостоверение.

      Первой машиной, которую я остановил, был внедорожник «БМВ», довольно популярный здесь, потому что совмещал в себе комфорт легковой машины и полный привод, столь необходимый на альпийских дорогах. Я просто махнул рукой, приказывая остановиться, у меня не было жезла. Но на моей куртке было написано «Polizei» – и внедорожник послушно остановился…

      Седой, пожилой бюргер уже встречал меня с пластиковой карточкой водительского удостоверения в руке.

      – Я что-то нарушил, герр офицер?

      Я мельком глянул в салон.

      – Ничего. Простая проверка, извините. Счастливого пути, можете ехать…

      Вторым был североамериканский «Шевроле Тахо», довольно популярный здесь, третьим – большой фургон «Опель». Никто не обращал внимания на мои гражданские брюки, на мой автомат с глушителем на груди, каким местные полицейские не пользуются. Все останавливались, я заглядывал в салон или в кузов и желал счастливого пути. И, уже заканчивая проверку «Опеля», я увидел вывернувший из-за поворота дороги микроавтобус «Ауто Юнион – Каравелла» в полноприводном исполнении и с тонированными стеклами. Почему-то сразу понял – они.

      – Можете ехать! – я махнул рукой.

      «Ауто Юнион» начал притормаживать – и тут его мотор взревел, и он пошел на обгон, весьма опасный, почти впритирку к отъезжающему с обочины «Опелю». Водитель «Опеля» дал длинный, негодующий гудок, я выхватил «Беретту» и выстрелил в воздух.

      Снайперы отработали блестяще, почти как группа по борьбе с терроризмом. Бить по водителю было нельзя, машина с погибшим водителем на спуске горной дороги – страшный снаряд. Короткая пулеметная очередь ударила по двигателю, выводя его из строя, снайпер прострелил правую переднюю покрышку. Ювелирный выстрел, прострелить спереди покрышку движущейся машины сложно, почти даже невозможно. Справа был не обрыв, не встречное движение, справа была посыпанная гравием узкая обочина, а за ней, как часто здесь бывает, – ограда чьего-то частного альпийского луга. «Ауто Юнион» потащило влево, на обочину, водитель попытался выкрутить руль (если бы получилось – скорее всего, перевернулся бы) – но в этот момент его настигла очередная точная пуля.

      Я бросился бежать за бороздящим гравий, теряющим скорость «Ауто Юнионом». Вряд ли я бегал когда-то, как я бегал в эту ночь…

      Кто-то толкнул боковую дверь, когда я был на расстоянии