Записки из Города Призраков. Кейт Эллисон

моей матери, самой важной дружбой в моей жизни и моими отношениями с папой.

      Теперь остается только одно: ожидать неизбежного.

      Девять дней. Девять дней до начала слушаний. Девять дней, по прошествии которых они скажут нам – официально, – что она ушла навсегда.

      Доктор Левин проявил себя с лучшей стороны, назначив консультацию на праздничный день. Возможно, как и у меня, лучшего занятия у него не нашлось. Он отодвигает устройство в сторону и вновь зажигает свет, подсаживается ко мне. Он уже час занимается моими глазами. Пневматическим тонометром проверял внутриглазное давление, направлял в зрачки яркий луч, словно хотел разглядеть, что у меня с обратной стороны затылка, показывал листочки с цифрами, нарисованные точками на фоне других точек.

      – Оливия, – мягко начинает он. – Никаких признаков повреждения сетчатки твоих глаз нет. Если на то пошло, ты на удивление хорошо различаешь оттенки серого.

      – И что? Что это означает? – Я наклоняюсь вперед из большого кожаного кресла.

      Он сдвигает очки ближе к переносице.

      – Церебральная ахроматопсия[4], на которую ты вроде бы жалуешься, практически неизвестна. Это исключительно редкое состояние, почти всегда – результат какого-то повреждения затылочной доли на обоих полушариях мозга, и маловероятно, чтобы такое случилось с тобой.

      Я чувствую, как краснею.

      – Я… теперь я не могу даже рисовать. – Горло перехватывает, я стараюсь откашляться.

      – Я не говорю, что это пустяк, как и не говорю, что не верю тебе, Оливия. – Доктор Левин мягко кладет руку мне на плечо, словно говорит с четырехлетним ребенком… собственно, он так и говорил со мной с тех пор, как мне исполнилось четыре годика, не считая необходимым изменить голос. – Что я хочу сказать… не думаю, что причина происходящего с тобой физическая.

      Я, сощурившись, смотрю на него.

      – Тогда почему это происходит со мной?

      Теперь он откашливается, достает ручку из-за уха, рассеянно возвращает на прежнее место.

      – Может, тебе надо подумать о том, чтобы поговорить с кем-нибудь из… с кем-нибудь из профессионалов. Я знаю нескольких блестящих специалистов. Уверен, тебе это пойдет на пользу.

      Он вновь пытается положить руку мне на плечо, но я инстинктивно отдергиваю его.

      – Что вы такое говорите?

      Он вскидывает обе руки, ладонями вверх.

      – В этом нет ничего постыдного. Я сам несколько десятилетий хожу к психоаналитику. Это нормально.

      Кабинет внезапно становится холодным, как морг. Я знаю эту дорогу: моя мать прошла такой же, и ему это известно.

      – Вы думаете, я чокнутая.

      – Нет. – Он трясет седой головой. – Я говорю, что в последнее время тебе пришлось многое пережить… больше, чем достается большинству.

      Я не отвечаю, но поспешно выбираюсь из кресла. Он вздыхает, пока я быстро иду к двери. Я не хочу говорить о том, что мне пришлось пережить, ни с ним, ни с кем-то еще.

      Первый

4

Ахроматопсия (ахромазия, цветовая слепота) – отсутствие цветового зрения при сохранении черно-белого восприятия.