Подсадная утка. Светлана Алешина

негодованием и злобой на преступника и в то же время сокрушаясь о Катьке, я позвонила в милицию, назвала адрес подруги. В ожидании опергруппы, я еще раз осмотрела прихожую, но в квартиру не пошла, зная, что преступник мог оставить там свои следы. Хотя мне почему-то казалось, что он дальше прихожей и не заходил. Уже потом, когда приехала опергруппа и кинолог с собакой, подтвердилось, что это действительно так.

      Собака, обнюхав рукоятку ножа, покрутилась у входа, ткнулась было мне в колени, но потом уверенно потянула проводника – молодого сержанта с длинным лицом – вниз по лестнице. Оставив тело Фадейкиной в прихожей до приезда криминалистов, мы с капитаном Сорокиным и еще одним сержантом прошли на кухню, где на плите вовсю бушевал чайник, а рядом с ним на сковороде уже догорали котлеты, от которых Катерину оторвал преступник. Я выключила горелки и сгребла обугленные котлеты в мусорное ведро, поставив сковороду в раковину под струю воды. Она зашипела, заполняя кухню паром с запахом гари, и без того распространившейся чуть ли не на лестничную площадку.

      Капитан открыл форточку и пригласил меня в гостиную, где было тепло и уютно и ничто не напоминало об убийстве. Только дошедший и сюда запах сгоревшего мяса.

      – Жирмунский, – капитан посмотрел на сержанта, стоявшего у входа в гостиную, – сходи-ка за понятыми.

      Капитана звали Александром Петровичем. На вид ему было года тридцать два, но в лице его была какая-то усталость, словно он все свои тридцать два года грузил вагонетки углем. Он устроился за столом и, раскрыв серую папку, достал оттуда стопку чистых листов и простую шариковую ручку без колпачка.

      Я почти без сил опустилась в кресло у телефона, рядом с которым лежала маленькая записная книжка. Взяв ее в руки, я зачем-то пролистала ее, ничего не видя, потому что строчки расплывались у меня перед глазами, и машинально сунула к себе в карман.

      Пока Александр Петрович снимал с меня показания, вернулся сержант с овчаркой.

      – Ну что там? – не отрываясь от своих записей, спросил Сорокин.

      – Час пик, товарищ капитан, – виновато ответил сержант, – Грей потерял след на остановке. Видимо, преступник уехал на трамвае.

      – В каком направлении?

      – В сторону железнодорожного вокзала.

      – Ладно, – махнул рукой капитан, – подняв, наконец, голову от стола, – можешь идти.

      Подав команду Грею, который во время разговора, как сфинкс, сидел у его левой ноги, сержант вышел из гостиной.

      – У покойной есть родственники? – спросил капитан, закончив с официальной частью.

      – Родители в деревне, – ответила я.

      – Вы знаете их адрес?

      Я отрицательно покачала головой.

      – Ладно, – устало вздохнул капитан, – труп заберем в морг, родителям сообщим, квартиру опечатаем до их приезда, ключи будут у меня. Да, собственно, это вам ни к чему.

      Когда мы выходили из квартиры, тело Катерины уже увезли. Капитан собственноручно запер дверь ключами, найденными в сумочке,