Таблетки от жадности. Светлана Алешина

за маской лицемерного сочувствия убийцу.

      – Милиция считает, что Дмитрий Сергеевич Верейский был отравлен именно в вашем ресторане, – начала я.

      – Да, я знаю, – официант понуро кивнул. – Но это какая-то нелепость, вы понимаете? Наша хозяйка – и вдруг убийца! Зачем? Для чего?

      – У нее могли быть скрытые мотивы, – заметила я, – о которых мы с вами ничего не знаем.

      – Какие мотивы? – официант смотрел на меня, широко раскрыв от изумления глаза.

      – Вот это я и пытаюсь выяснить.

      Официант, пожав плечами, стал рассеянно смотреть на стол, видимо, соображая.

      – Да ну, бред! – вымолвил он наконец. – Врач ничего не нашел у нас, был в принципе всем доволен.

      – Могли быть личные мотивы.

      – У хозяйки? Думаете, они были знакомы?

      Я неопределенно пожала плечами. Думаю… Что я вообще тут могу думать? Вся история – полный мрак, ничего непонятно, абсолютно не за что зацепиться.

      – Да ну, – продолжал официант. – Если бы она и впрямь хотела убить его, она бы делала это где-нибудь, но в собственном ресторане, и не ядом, а как-нибудь еще. В случае яда все подозрения тут же на нее и падают.

      – А откуда вы знаете, что Верейский был именно отравлен? – спросил Валерий Гурьев

      – Так нам сообщили, – ответил грустно, ничуть не смутившись, официант. – И по-моему, вы сами это только что сказали. Разве нет?

      Я кивнула. Валере не повезло – факир был пьян, и фокус не удался.

      – А вам известно, что в присланных на санэпидстанцию пробах найден тот же самый яд, что и в теле Верейского? – спросила я.

      Официант в ужасе вытаращил на меня глаза.

      – Нет, про это нам ничего не сообщили, – проговорил он едва слышно. – И что, это правда?

      – Разумеется! – ответил вместо меня Валерий. – Потому-то милиция с такой уверенностью и арестовала Надежду Андрееву. Классическая улика, если хотите.

      – Да, ничего себе классика! – проговорил официант. Вид у него был совершенно потрясенный.

      – И вот тут-то и начинается самое интересное, – сказала я. – Верейский был отравлен в вашем ресторане за обедом, это факт. Но мы трое – я, Павлик и Костя Шилов – тоже ели этот обед, и с нами ничего не случилось. Значит, яд находился именно в том блюде, которое ел только один санитарный врач, но к которому не притронулся ни один из нас, верно?

      – Да, но… – Официанта, казалось, шокировал спокойный тон моих рассуждений. – Вы что, всерьез уверены, что кто-нибудь из нас мог подложить ему яд?

      – Но ведь сам собой он не мог оказаться в еде, правильно? Остается прикинуть, вспомнить, какие блюда ел только один Верейский и кто ему их подавал.

      – Ну, и какие же это блюда? – на лице официанта возникло крайне отчужденное выражение.

      – Их несколько, – я пристально поглядела ему в глаза. – Крем-брюле, которым кормила его шеф-повар, жаркое со спаржей и сыром-брынзой, что, кстати сказать, приносили ему с кухни вы…

      – Да вы что, спятили?!

      – И